Потусторонний. Пенталогия
Шрифт:
Вот примерка совсем не входила в мои планы. Да и то, что Амали оккупировала мою комнату, мне тоже едва ли нравилось. Я вообще решил держаться от нее подальше, учитывая, какие реакции выдавал мой организм на девушку.
Нет, у меня были совсем другие планы. Я собирался позавтракать, а затем раздобыть где-нибудь ноутбук, например у Латифы, и заняться изучением местного интернета.
Но Амали продолжала очаровательно улыбаться и упрашивающе глядеть, протягивая мне костюм. Пришлось идти, переодеваться.
Не обращая внимания на суетящуюся
— Замечательно выглядите, свамен, — расплывшись в услужливой улыбке, подала голос служанка.
— Дакшина, — коротко бросил я ей и зашагал обратно к Амали в гардеробную.
Она стояла спиной ко мне, развешивая одежду, и я в очередной раз не смог не отметить про себя, как все-таки хорошо сложена Амали. Я оглянулся через плечо, заметил, что служанка, раскладывая одежду в стопки, косится в нашу сторону. Я тихонько прикрыл дверь в гардеробную.
Амали обернулась и удовлетворенно улыбнулась.
— Замечательно! Отлично сидит, — сказала она, подлетев ко мне, одергивая рукава, осматривая и снова приближаясь слишком близко. — Тебе нравится?
Ее серые глаза уставились на меня с надеждой. Я не смог сдержать улыбку.
— Нравится.
Мы так и стояли, улыбаясь и глядя друг на друга. И, наверное, я начал улыбаться слишком самодовольно, так как Амали смущенно опустила глаза.
— Знаешь, только этот браслет не очень подходит к наряду, — Амали коснулась бусин ретрансляторов.
Я неспешно убрал руку за спину.
— Мне нравится, — сказал я.
— Ты его не снимал с тех пор, как вернулся. Наверное, он что-то значит для тебя?
— Значит, — согласился я. — Не помню, но значит.
— Ну, может, на один вечер все же снимешь? — на ее личике снова возникла просящая улыбка, и на миг мне показалось, что в ее голосе послышались игривые нотки.
Да она ведь пытается манипулировать мной! Ну что такое? Ретрансляторы я снимать не собирался ни в коем случае. Потому что пока они на мне, я спокоен и уверен, что, если подвернется момент, я смогу установить антенну. А сними я его? Мало ли что случится. Попадется, к примеру, слишком любопытная служанка, зажмет одну из бусин и увидит, как ретранслятор выпускает щупальца. Нет уж, пусть лучше при мне будет.
— Можно взглянуть? — Амали протянула руку.
Я несколько секунд сомневался, но все же показал. Амали перебирала пальчиками бусины на руке, с интересом разглядывая. Было в ее движениях что-то неожиданное, нежное, раззадоривающее.
— Странный камень, — сказала она, — никогда такого не видела.
Амали подняла серые глаза, улыбнулась, проводя ещё раз пальцем по бусинам, во взгляде мелькнул озорной огонек, подействовавший
У Амали остался в руках пустой шнурок, она глядела виновато и одновременно растерянно.
— Прости! Прости, я не хотела! Я только хотела снять, а он… Ох, какая я же я неуклюжая! Прости, Азиз.
Я выхватил шнурок у нее из рук и принялся собирать бусины.
Схватил первую попавшуюся коробку с обувью и вытряхнул оттуда ботинки, а в пустую коробку закидывал ретрансляторы.
— Азиз, я не хотела, я все починю, — продолжала извиняться Амали.
— Нет, — отчеканил я.
— Я хочу помочь, я испортила, значит, мне и чинить.
— Нет, — снова повторил я, жестом указав ей на дверь. Не знаю даже, что меня больше разозлило. Порванный браслет или то, что меня так обломали. А ведь я всерьез решил, что она заигрывает.
— Я не думала, что ты… — Амали осеклась и, как ни в чем не бывало, принялась собирать бусины и складывать в коробку. — Я хотела снять его. Не думала, что он порвется, — продолжала оправдываться она.
Черт, ну почему она не уходит? Я уже ярко представил, как Амали слишком сильно сжимает ретранслятор и оттуда вылезают присоски, а затем она падает в обморок. Вот и как я потом буду объяснять, что это за бусины такие и почему у них щупальца?
— Ты волнуешься? — непринужденно спросила она.
Я удивился и не сразу понял, что она спрашивает о предстоящем приеме, где соберется вся знать клана.
— Нет, — усмехнулся я. Из-за чего тут волноваться? Когда практически вырос на сцене, никакие публичные мероприятия не пугают, и относишься к этому как к чему-то обыденному.
— Ну, сегодня ты будешь в центре внимания. Обычно люди волнуются в таких случаях, — и снова эта игривая улыбка.
— Не волнуюсь, — сказал я, поднял коробку и начал считать антенны, каждый раз сбиваясь. Волновало меня сейчас совсем другое. Амали была слишком близко. Она сидела на полу, прижавшись ко мне плечом, и внимательно высматривала, не закатилась ли куда-нибудь бусина.
— Что там? — Амали подалась вперед, заглядывая в коробку, ее лицо оказалось близко, ее запах пьянил, разгоняя кровь по телу.
Она повернулась, снова этот взгляд и что-то еще. Подрагивающие ресницы, приоткрытый рот, мелькнувший испуг в серых глазах. Я даже не понял, кто из нас поцеловал первым, я или она, а может, она и вовсе не целовала, но мой мозг уже плохо соображал. Еще миг — и мне окончательно снесло крышу. Мои руки жадно сжимали ее, скользили по телу, Амали не сопротивлялась. А может, я вконец обезумел и не замечал. Но вдруг ее тело напряглось, дернулось, будто ее ударило током. Я отстранился, адреналин гонял кровь по венам, сердце тарабанило в ушах, и я все не мог успокоиться, пока не наткнулся на этот взгляд. Холодный и жесткий.