Повар Великой Ухи

Моё вам превеликое почтение, господин судья! И вам, многоуважаемые присяжные заседатели! Я сам собираюсь выступить в свою защиту, не нужны мне ваши адвокаты! То, в чем меня обвиняют — это как у них язык повернулся обо мне такое сказать? ну, сами подумайте, все эти голословные заявления — однозначно фальсификация, не более, чем гнусные инсинуации. Меня подставили, это любому понятно, я совершенно случайно оказался в ненужное время в ненужном месте. В моём положении мог оказаться каждый. Почему же за всё про всё отвечаю я один?! Если уж на то пошло, виновата сама система мироустройства, и в первую очередь, разумеется, тот, кто её создал, а я — всего лишь мелкая шестерёнка, незначительный винтик! Так у нас говорят. Какой с меня спрос? Не надо меня одёргивать, господин прокурор!

Я не кощунствую против Создателя, дайте договорить! Имею я право оправдаться перед судом или как? Если у вас нет свободы слова, так и скажите. Вот то-то. Выслушайте же меня. До конца. Мне есть что сказать. Хорошо-хорошо, буду конкретнее, но поверьте, это не демагогия, это обобщение всего того, что я собираюсь подробнейше разъяснить, сейчас я перейду к сути.

Итак, сперва о детстве. Когда я был ребёнком, наша семья проводила лето в Лисьем Носу, в Левой его Ноздре. Я не издеваюсь над судом, господин председатель, и в мыслях не было! Лисий Нос — это посёлок, о котором новгородские переписчики упоминали ещё в 1500 году. Как раз когда Московское государство воевало с Литовским княжеством, вы должны это знать. Село тогда называлось Лисичье в Корине носу, но впоследствии название переделали в соответствии с местными языковыми традициями. А в двадцатом веке аборигены — как появилась железная дорога, так и стали говорить: слева от железки — левая ноздря, с другой стороны — соответственно, правая.

Я не знаю, жил ли кто в правой ноздре, мал тогда был. Помню, как выходили из электрички — туда вела широкая извилистая тропа… и магазины о ту сторону стояли… видать, жизнь какая-то имелась, но основной поток людей с платформы поворачивал налево — туда, где находился и наш дом. До него идти было километра два по Центральной улице — асфальтированной, длинной, но неширокой, двум машинам едва ли удалось бы разъехаться. Впрочем, машины тогда мало у кого встречались, дачники всё больше добирались от станции пешком. Наш дом стоял почти в самом конце Центральной, позади него находилось еще два или три садовых участка. Я никому не заговариваю зубы, господин судья, это важно, сейчас вы сами поймёте.

Отец мой дружил с дядей Колей Лобановым. Смешной это был дядька, широколицый, красноносый, очень похожий на Юрия Никулина — был в моём детстве такой знаменитый клоун. Юрия Никулина я не раз встречал в Лисьем Носу, он туда порой наведывался, памятное для него это было село, воевал он там во время Финской. Но разговор не о нём, а о дяде Коле Лобанове. Его я видел гораздо чаще.

Мне он очень нравился — никогда не забывал привезти с собой гостинцы для меня и моего младшего братишки. Дядя Коля работал шофёром в экскурсионном агентстве, приезжал он к нам после работы, вечером, на своём служебном икарусе, а потом отвозил его на стоянку. Когда дядя Коля появлялся у нас, то оставлял икарус прямо на Центральной, против нашего дома. Объехать его было невозможно, он занимал собой всю ширину дороги, но никто особо не возражал — тогда это никому не мешало.

Дядя Коля с отцом беседовали на задних сиденьях икаруса, а я, вдыхая потрясающе вкусный запах кожи, усаживался на водительское кресло и начинал дёргать за все рычажки. Дядя Коля был добрый и многое мне позволял. Даже издеваться над любимым икарусом. Я тогда ничего не знал про ключ зажигания, но мне было известно, что для того, чтобы машина поехала, надо нажать на педаль газа. И вот, замирая от сладкого ужаса, я сползал с сиденья вниз и изо всей силы нажимал на педали. Каждую секунду я ожидал, что икарус вот-вот тронется и поедет. Я размышлял, успеет ли дядя Коля добежать через весь автобусный салон, чтобы нажать на тормоз, пока машина будет ехать мимо трех участков, оканчивающих Центральную улицу, прямо в канаву… И хотя был уверен, что не успеет, продолжал свои эксперименты.

К счастью, несчастье не вечный спутник безрассудства. К несчастью, счастье не всегда подстерегает безумцев. Со мной всё обошлось как нельзя лучше. Икарус остался цел, благодаря бдительности дяди Коли Лобанова, никогда не оставлявшего ключ в замке зажигания. Но в тот же год Серёжка Шалтаев, мальчик из моего детского

сада, оказался виновником ужасающего происшествия, которое закончилось далеко не так благополучно, как мои водительские эксперименты. Вы знаете, как сделать из спичек вертолётик? Две спички втыкаешь в края коробка, а третью — буквой «П» нужно вставить между ними. Потом третью спичку поджигаешь в самой серёдке, она начинает гореть и вдруг неожиданно резко отлетает в сторону. Фокус простой, даже примитивный, но детям он очень нравится. Серёжка Шалтаев утащил с кухни спички и в тихий час стал показывать нам, как летают вертолётики. Одна из спичек упала на матрас, мы побежали, пока не пришли взрослые, ее гасить. Казалось, что всё обошлось благополучно, конечно, осталась прожжённая в матрасе дыра, но что мы — врать не умели? Что-нибудь да придумали бы. Только кто же из нас, малолеток, тогда знал, что матрас, и погаснув, может тлеть изнутри? Когда вскорости дым повалил столбом, мы всё-таки сообразили, что начался серьезный пожар. Мы стали его гасить — было страшно, но ещё страшнее нам казалось позвать на помощь взрослых, ведь тогда нам бы всем, а не только Серёжке Шалтаеву влетело бы за игру со спичками… Итог был печальный — двоих ребят увезли в больницу с серьёзными ожогами, остальные отделались испугом. Повезло хотя бы, что никто не погиб. Как вы думаете, кто отвечал за это происшествие? Конечно же, взрослые. Потому что это забота взрослых — следить за тем, чтобы у детей не оказывалось в руках спичек, вы сами это понимаете. Вина Сережки Шалтаева, когда он устроил пожар, была не больше и не меньше моей вины, когда я нажимал на педали Икаруса. Каждый ребёнок тянется к запретному, каждый хочет отведать сладость греха и горечь последствий — исключений нет. Все дети одинаковы и способны привлечь на свою голову беду, только кому-то везёт, а кому-то нет, и отвечают за это взрослые — их обязанность всё предусмотреть и подстелить соломку… нет, не для пожара соломку, а чтобы было мягче падать. Вот такие дела.

Вы сейчас поймёте, к чему я всё это рассказываю. Взрослые по сути мало чем отличаются от детей. Они играют в чертовски опасные игры. Андронный коллайдер, пестициды и инсектициды нового поколения, клонирование, вирусология, модифицированная соя, фреоны, радиосигналы в космос, гонка вооружений, ядерное, химическое, бактериологическое оружие, вырубка лесов, уничтожение энергетических ресурсов — игрушек, которые могли привести человечество к гибели, несметное число. Я был одним из многих… одним из шести миллиардов, которому не повезло — именно мой опыт привёл человечество к гибели. Я всего лишь экспериментировал с передачей информации на расстоянии. Не буду объяснять вам тонкости, вы не поймете. По сути кипящая вода в одной ёмкости должна была согреть воду в другой ёмкости, находящейся в той же лаборатории через перегородку. Я сам не верил в успех этого эксперимента. Да, я предполагал, что теоретически такое может случиться, но я не думал… Если бы я знал, что закипит вся вода в океанах, неужели вы думаете, я бы не отказался от эксперимента? Теперь я здесь, на Страшном Суде, и все называют меня Поваром Великой Ухи. Но, скажите, разве на моем месте не мог быть создатель водородной бомбы? Посмотрите, коллайдер сколько раз ломался, а они всё продолжали его запускать… Это было предупреждение. Почему никто не предупредил меня? Разве вы не знали, что такое случится? Ведь вы старшие, вы должны были всё предусмотреть, остановить меня, в конце концов, не дать мне родиться или стать физиком! Я мог сломать в этот день ногу, но вы дали мне закончить этот эксперимент, позволили… Так кто же из нас виноват? Я непослушный ребенок, а вы взрослые. Кто из нас должен отвечать за случившееся? Кто виноват, что согрешили Адам с Евой? Да, вы поставили стража, но когда они согрешили, а до этого сатана спокойно шатался по раю. Кто в этом виноват?

И вы знаете: в конце концов, всё не так уж и плохо, согласитесь. Вода со временем остынет, облака расплавленного пара осядут, на Земле снова можно будет жить — могло быть и много хуже! И люди… они же не умерли, они все здесь… Так в чем же моя вина? Вы же сами говорили: «Станьте как дети»…