Шрифт:
Оксана Аболина
Оксана Аболина
ВСЕМ ВАМ ПРИЯТНЫХ СНОВИДЕНИЙ
Заглянула перед сном в твиттер.
Как всегда, окунулась в море спама, на волнах которого качалась бутылка с единственным живым посланием. Послание,
«И вам того же», — торопливо кинула я в ответ, а сама подумала, что не всё ещё потеряно, когда есть люди, которые просто так, по ходу дела, в период яростного массового международного френдоцида, желают добра другим. Подумала, и отправилась спать.
Мне приснился Рудик. Рудик в юные годы был моим учителем прозы. В мои юные годы, а не его, разумеется. До этого он мне никогда во сне не являлся. Сначала меня это сильно расстраивало, а потом я забила, понимая, что кой хрен ему ко мне приходить, если он надеялся, что я вырасту умной, доброй и не боящейся никаких трудностей. А из меня получился гибрид Эллочки, Обломова и овчарки на диете. Короче, разочаровала я его по самое не могу, когда он смотрел на меня настоящую, как я есть, с того света на этот, и общаться со мной он, разумеется, не желал. С чего бы вдруг?
А тут приснился. Не, я понимаю, вчера один из френдов немного обиделся на мои рассуждения по поводу написанного им эссе. А мне вдруг вспомнилось, как мы, прочитав свежеиспечённый рассказ, по 3–4 часа беззастенчиво лупили автора. В связи с моей тогдашней плодовитостью в половине случаев этим автором оказывалась я. И будь здоров как мне доставалось по вторникам и четвергам с 16 до 21! И тем не менее, это были самые счастливые часы в моей жизни. Несмотря на то, что за пределами этих наших творческих баталий, всё было совсем не так уж и гладко. А скорее, даже наоборот.
Короче, я понимаю, что повод Рудику присниться был именно вчера. Но с другой стороны, что — не вспоминаю разве я его каждый раз за утренним правилом? Может быть, я читаю правило и не каждый день, такой уж я нерадивый человек, но каждый второй день наверняка — короче, формальных поводов у него присниться за последние четверть века было где-то четыре с половиной тысячи раз. А он почему-то явился именно в эту ночь.
Всё было, как всегда. Ну, почти как всегда. В кабинете Александра III в Аничковом дворце встретились старые прозаики-дерзайцы. К ним присоединились
А во сне были все свои. Причём не такие, как 30 лет назад — юные талантливые и безбашенные балбесы с серьёзно-озабоченным видом смотрящие на мир. А такие, как сейчас — старые, беззубые, толстые, хромые. Удивительно, что и Рудик, который ушёл в иной мир как раз тогда, когда ему исполнилось столько, сколько нам сейчас, тоже постарел — может, не на 30 лет, а на 20, но был он стариком. Хотя никто бы ни на секунду не усомнился, что это он, Рудик.
Встреча произошла спонтанно, никто её не ждал. Рудика слишком давно не было. Но кто мог, те все подтянулись. Новый рассказ оказался только у поэта Цылы — Саши Целовальникова. Он его начал читать, но через несколько минут выяснилось, что не хватает каких-то страниц, и мы отложили чтение на другой раз. Стали просто разговаривать. И где-то мельком Рудик вдруг заметил мне, что мы напарники. Я хмыкнула: какие, мол, мы напарники? Вот я, старая, хромая, с год уже шляющейся неизвестно в каких краях музой… Кто я вообще? Тем более рядом с Рудиком. А Рудик посмотрел так серьёзно и сказал: «Ну, конечно, напарники».
И вдруг я поняла, почему мне было так хорошо 30 лет назад в кабинете царя Александра. Меня словно вновь окутало облако любви, в котором мы оказались. Рудик это умел: любить детей. Рудик умел сказать что-то такое, что заставляло потом жить и радоваться жизни, и чувствовать себя не никчемным, а самым что ни на есть замечательным человеком.
И когда я проснулась, это облако любви по-прежнему плотно окружало меня, хотя теперь, к концу дня уже сильно рассеялось.
Пойду, что ли, поищу в твиттере девушку, которая пожелала всем, кто прочитает, приятных сновидений…
И знаете, когда вы сегодня отправитесь в объятия морфея, пусть вам тоже приснится что-нибудь очень и очень светлое и прекрасное.
24 марта 2014