Поваренная книга Мардгайла
Шрифт:
Одолев всю эту галиматью, профессор с облегчением вздохнул и перешел к рецептам.
Первый из них поэтично именовался «Сладкое Дыхание».
«Возьми хорошее коровье молоко, — прочел Тиггз, — и налей его в горшок. Возьми петрушку, шалфей, иссоп, чабрец и другие хорошие травы, придай их к молоку и повари. Возьми жареного каплуна. Наруби на куски и придай к ним очищенный мед. Потом все смешай, посоли, подкрась шафраном и подавай».
За кратким и понятным текстом шли рисунки, где процесс приготовления надлежащим образом иллюстрировался. Как обычно, в старинных
Перечитав рецепт еще раз, он решительно встал и отправился на рынок. Вернулся он оттуда не с пустыми руками. Одну из загадок записи он разгадал походя, зная, что под «другими хорошими травами» средневековые кулинары подразумевали тмин, розмарин, эстрагон, анис, сельдерей, укроп, фенхель и майоран.
Запылал огонь в старинной, оставшейся еще от прежних хозяев плите.
Скоромное холостяцкое обиталище наполнилось изощренными ароматами. Не банальной вонью обыкновенной стряпни, а тонкими и вкусными запахами, каждый из которых сам по себе заставлял желудок беспокойно ворочаться.
Что же говорить об их сочетании? О настоящей симфонии, услышать которую можно только носом?
Из щелей, заинтересованно шевеля усами, высунулись тараканы, коты на помойке, до которых докатилась выбравшаяся в окно струйка, прекратили драку. Обитающий этажом ниже почтенный торговец мебелью мистер Смит с укором посмотрел на жену. Та демонстративно ничего не замечала.
Веспасиан Тиггз священнодействовал у плиты. В клубах ароматного пара он действовал размеренно и точно, отрезая, смешивая, подсаливая и доводя до готовности.
Постороннему он напомнил бы вдохновенного пианиста, инструментом которому служит старая скособоченная плита. Но постороннему неоткуда было взяться в квартире профессора истории.
«Сладкое дыхание» оказалось на столе ровно в семь вечера. Это время Веспасиан Тиггз считал идеальным для вечерней трапезы. Вооружившись ножом, вилкой и постелив на колени белоснежную салфетку, он приступил к дегустации.
— Неплохо, — сказал он спустя полчаса, вытирая губы, которые несколько замаслились, — очень даже неплохо.
Подобное высказывание в устах профессора означало, ни много ни мало, высшую оценку приготовленному блюду. С благостным выражением, каковое мало кому удавалось увидеть на его лице, Веспасиан Тиггз проследовал в гостиную, дабы спокойно выкурить трубку,
Ночной сон Веспасиана Тигтза отличался завидной крепостью, и посему, проснувшись и обнаружив, что за окнами стоит полная темнота, профессор слегка растерялся. Он давно приучил себя подниматься в одно и то же время, но в это воскресенье организм дал сбой.
Осталось понять — почему?
Веспасиан Тиггз прислушался и замер — сквозь неплотно притворенную форточку в комнату проникали звуки птичьего пения. В самом центре громадного города, в маленьком скверике около дома, где даже листья имели цвет пыли, искренне и страстно пел соловей.
Профессор было дернулся, чтобы закрыть
В глубине сердца ворочалась глухая, беспричинная и мутная тоска, соловей же старался вовсю. Его голос переливался и щелкал, журчал подобно ручейку, и Веспасиану Тиггзу даже показалось, что он видит звуки песни, вливающиеся сквозь форточку в виде серебристо мерцающих струек.
Следующим днем, выйдя из дома для воскресного моциона, профессор столкнулся с соседом с первого этажа, полковником Королевских ВВС в отставке. Они поговорили, обсудив старые болячки и поругав правительство (какой же честный британец будет его хвалить?), и профессор, неожиданно решившись, спросил:
— А вы не слышали ночью, как пел соловей?
— Какой соловей? — Красное и брыластое лицо полковника, на удивление похожее на бульдожью морду, отразило удивление. — У нас? Помилуйте, это невозможно! Вам приснилось!
— Да, конечно, — ощущая в сердце тоску, ответил профессор и отправился гулять.
В этот день он был самым необычным образом рассеян.
Четверг в расписании Тиггза предназначался для научной работы. Занятий в этот день у него не было. Проснувшись ровно в восемь, профессор облачился в халат и принялся неспешно набивать трубку. Сегодня он собирался пойти в библиотеку и посмотреть кое-какие материалы относительно царствования Ричарда Львиное Сердце и налогов, которыми сей король, столь практичный, сколь и романтичный, обложил своих подданных.
Когда ароматный дым заструился из трубки, Веспасиан Тиггз откинулся на спинку кресла, намереваясь спокойно покурить. Но тут взгляд его упал на оставленные здесь же, на столике, «Кулинарные Творения».
Повинуясь неясному импульсу, профессор взял книгу в руки. Та зашевелилась, точно ощутившая ласку кошка и, Тиггз поклялся бы в этом где угодно, открылась сама.
На той самой странице, где начиналось описание второго рецепта, озаглавленного несколько кичливо: «Истинное Золото».
Первым желанием профессора было отложить книгу в сторону. Какой смысл тратить время на кулинарию, когда всего лишь четверг? Вот в субботу — другое дело…
Но нечто тонкое, именующееся обычно искушением, исподволь овладело душой Тиггза. Раньше он очень ловко справлялся с такими вещами, но в последние годы (даже десятилетия!) никаких искушений не испытывал и поэтому сопротивляться оказался неспособен.
Тяжко вздохнув и ощущая себя преступником, профессор приступил к чтению.
«Возьми хорошего бараньего мяса с крестца, — наставляла «Дорога Чудес», — нарежь тонко и отбей его как следует. Нарежь мелко луковицу и смешай с желтками яиц. Добавь жир, петрушку, имбирь и шафран. Смешай все вместе. Намажь этой пастой кусочки мяса и сверни рулетом. Закрепи каждый палочкой и запекай на противне, подоткнув края. Не забывай смазывать яйцом при готовке. Готовые слитки обрызгай кислым соком и посыпь молотым имбирем, корицей и черным перцем».