Поведение — двойка
Шрифт:
Фрау Линден плохо себя чувствовала, и урок физкультуры проводил на этот раз учитель рисования. Он сам много занимался спортом, обращался с ребятами бодро и весело и умел держать в руках класс. Поэтому его всегда посылали проводить в младших классах урок физкультуры, если кто-нибудь из учителей болел.
Учитель рисования знал Андреаса. Он не раз останавливал его на перемене, когда был дежурным по школьному двору. Он считал, что Андреас один из тех учеников, которые с трудом вливаются в коллектив.
Просматривая классный журнал третьего «А», учитель рисования сказал фрау Линден:
— Повсюду этот Гопе. И знаете, что меня удивляет? Что по успеваемости он впереди других.
— Да, — согласилась фрау Линден. — Его бы, конечно, хорошо было сделать капитаном. И это бы наверняка удалось, будь он у меня в классе один. Но у меня их тридцать…
— Как так — капитаном? — удивился учитель рисования. — Сначала ему надо научиться подчиняться правилам и жить в коллективе. А как у вас насчет контакта с родителями?
— К сожалению, неважно. Родители его очень заняты. Андреас — это мальчик с ключом на шее. Он постоянно предоставлен самому себе. Отец, как видно, считает, что Андреас благодаря своему развитию уж как-нибудь да справится.
— Нужно его в этом разуверить. Тут необходимо вмешаться вам или родительскому комитету.
— С родительским комитетом тоже не так все просто. Матери так на него обижены, что вообще не хотят иметь с ним дела. Одной он даже грозился надрать уши… Но иногда я упрекаю себя, что не смогла найти подход к мальчику. Может быть, тут что-нибудь изменится, когда я поговорю с отцом. Бывает, что после такой беседы происходит резкий поворот в лучшую сторону.
— Да, бывает. Сообщите, пожалуйста, отцу Гопе и мое мнение. По-моему, он в последнее время ведет себя все хуже и хуже.
Фрау Линден с этим согласилась:
— И у меня такое же впечатление. Хорошо, что вы мне об этом сказали. Иногда Андреас настолько несносен, что я теряю с ним всякое терпение. Никаких добрых чувств к нему не остается. Мне самой это очень неприятно. Ведь каждый ребенок ждет к себе теплого отношения, правда?
— Конечно. Им нужно тепло, как молодой поросли — солнце, чтобы развивать дремлющие силы. К каждому ребенку должен быть особый подход.
Учитель рисования взял журнал и пошел во двор, где у входа в физкультурный зал его уже ждали ребята.
…В воздухе чувствовалось приближение грозы, он был давящий и влажный. Райнер Шнек осалил Андреаса:
— Салочка!
Андреас осалил Райнера:
— Вечно ты с ерундой лезешь!
— Я придумала, во что нам играть, когда пойдет дождь, — сказала Карин Кайзер, изнывая от жары.
Все ребята посмотрели в ее сторону.
— В «Красный берет» — вот во что, — сказала она.
Ребята
— И эта с ерундой лезет, как Пампуша, — сказал Андреас.
— А ну-ка, повтори, трубочист! — Райнер Шнек разгребал гравий носком сандалии. — А ты случайно не забыл, что Клавдия все ждет да ждет?
— Долго же ей придется ждать, — сказала Карин Кайзер и рассмеялась.
— У меня есть одна вещь. Она стоит как раз столько же, — сказал Андреас.
— А ну-ка, давай ее сюда, — заявил Детлев Тан.
— Да врет он все! — крикнул Райнер Шнек.
— Давай помолчи, мои все мячи, — выдал Детлев Тан и предложил Андреасу: — А ты отдай ей эту штуку. Вот они и заткнутся со своими десятью марками!
Андреас подошел к Клавдии. Он вынул из кармана камень с морским ежом, завернутый в шерстяную тряпочку. Развернув его, он положил его на ладонь — так, чтобы были видны все трещинки, расходящиеся лучами от «северного полюса», — и протянул Клавдии. Ребята столпились вокруг Андреаса — всем хотелось получше рассмотреть окаменелость.
Клавдия Геренклевер, равнодушно взглянув на камень, спросила:
— Как это так — «стоит столько же»?
— Ерунда, — рассмеялась Карин Кайзер.
Андреас поглядел на Клавдию:
— Дядя Гано Блумгольда платит по десять марок за такой камень. Вот спроси Гано!
Гано Блумгольд сидел у стены в тени акации, и на лице его было такое выражение, словно он не вполне с этим согласен.
— Если уж хотите знать точно, — сказал он, — то дело вот какое. Мой дядя обещал мне десять марок за моллюска аммонита. Я не знаю, даст ли он и ему столько же. А вообще-то это морской еж. Но, может, и даст — ведь он сто миллионов лет пролежал.
Ребятам нравился камень все больше и больше. Они любили сокровища и считали справедливым, что дядя Гано Блумгольда так ценит древних ископаемых животных.
Андреас все еще держал камень на вытянутой ладони. И вдруг Райнер Шнек наподдал по его руке снизу, да так сильно, что камень взлетел вверх и упал где-то в стороне.
— Вот тебе за клоуна Пампушу!
Андреас бросился на Райнера, схватил его за уши и закричал:
— Отдавай камень!
Все думали, что сейчас завяжется драка. Но как раз в эту минуту появился учитель рисования. Взяв Андреаса за плечи, он отставил его в сторону и сердито сказал:
— Ты что же это налетаешь как бешеный? Разве он кролик, что ты его за уши ухватил?!
Учитель рисования дал Райнеру ключ:
— Не реви! Иди открой дверь в физкультурный зал.
Ребята бросились в зал. Там было попрохладнее. Гано протолкался к Андреасу и сунул ему в руку камень.
— Держи! — сказал он. — Покажи его лучше археологам. Пампуша в этом не разбирается.
Урок физкультуры начался. Райнер Шнек получил приказ расставить вместе с Детлевом Таном гимнастические снаряды. Андреас получил приказ сделать шаг вперед.