Повелитель чумы
Шрифт:
– Да, чума была, - тихо произнёс инспектор, и его слова утонули в кубке с вином.
– И что её остановило?
– Ничего. Она остановилась сама, когда убила всех, кого пожелала.
Зак сглотнул.
– И сколько людей погибло?
Потемневший взгляд инспектора на мгновение остановился на мальчишке. Ленуар залпом осушил кубок и потянулся за пальто.
– Заканчивай ужин, Зак, - сказал он.
И ушёл.
Глава 12
– Вам удалось ночью поспать?
– Если ты,
Ответ был излишне раздражительным даже для Ленуара, но его нервы были натянуты до предела. И ко всему прочему, на затылке у него была шишка размером с абрикос - недавнее напоминание о бунте. Шея у него так затекла, что он едва мог повернуть голову.
– Мне тоже нет, - едко заметил Коди, будто Ленуар ещё не понял.
Во-первых, сержант щеголял с щетиной, а во-вторых, его ботинки были так невероятно блестящи, что наводили на мысль о сильной полировке где-то в течение последних нескольких часов, а следовательно - задолго до рассвета.
Такие приступы неугомонного труда были хорошо знакомы Ленуару, но едва ли требовалось самому страдать хронической бессонницей, чтобы распознать её признаки.
– Я подозреваю, что и там мы найдем то же самое, - сказал Ленуар, склонив голову в сторону маленькой зеленой палатки, где их ждали Хорст Лидман и остальные.
– Будем надеяться, что Одед, по крайней мере, отдохнул. Ему сегодня предстоит много работы.
– Если предположить, что он действительно исцелил этих людей.
Ленуар что-то проворчал себе под нос. Единственное, на что он всегда мог положиться, общаясь с Коди, - хотел он того или нет, - был глупый оптимизм. Но теперь, когда это действительно было нужно, Коди сделался пессимистом.
– Если бы я хотел получить дополнительный негатив, сержант, я бы взял с собой зеркало.
Коди провел рукой по глазам. Ленуар заметил, что он выглядел не просто усталым. Он выглядел измученным.
– Просто... кажется, сегодня не наш день, - сказал он, откидывая полог палатки.
При свете керосиновой лампы Ленуар вгляделся в лица людей, сидевших за столом, и вздохнул.
– Похоже, ты прав, сержант. Сегодня не наш счастливый день.
– Сегодня у всех несчастливый день, - сказал Лидман. Он сидел за столом, чопорно сложив руки перед собой. Напротив него сидел Одед с прямой спиной, глядя в никуда, как солдат на поверке Мерден застыл в углу с непроницаемым выражением лица.
– Что случилось?
– спросил Ленуар, хотя уже догадывался, что услышит в ответ.
– Лечение не помогло, - в голосе Лидмана не было самодовольства или злорадства; только сожаление.
– Пациенты умерли.
– Что, все?
– в тоне Коди смешались отчаяние и недоверие.
– В этом нет ничего удивительного, - сказал Лидман.
– Не забывайте, что их диагноз был смертельным, а болезнь убивает быстро.
– В этом как раз всё удивительно, - возразил Одед так тихо, словно говорил сам с собой.
– Женщина... Я знал, что для неё надежды нет. Вчера вечером я так и сказал. Но остальные... они были вне опасности. Чтобы все четверо умерли...
Он растерянно покачал головой.
«Похоже,
– Я не отрицаю ваших добрых намерений, сэр, - сказал Лидман в явном приступе амнезии, - но, как я уже сказал, ваше лечение не имеет под собой научной основы.
Но Одед продолжал, будто врач ничего и не говорил:
– Я не могу понять. Я все сделал правильно. Демоны были изгнаны, силы пациентов восстановлены. Они были вне опасности - все, кроме одной.
– Может быть, это наша вина, - сказала Коди. Он потер лоб, как будто эта мысль причиняла ему боль.
– Возможно, присутствие других людей в комнате отвлекло вас.
Целитель покачал головой.
– Этого не может быть. Вы присутствовали только на первом сеансе лечения, с мальчиком. После этого остался только Мерден, а он - мекхлет. Его сила помогала пациентам становиться сильнее, а не слабее.
Ленуар тихо выругался. Он пришел сюда, не ожидая, что его встретят только хорошими новостями — для этого было еще слишком рано, — но, по крайней мере, инспектор ожидал некоторой неоднозначности. Некоторой надежды. Некоторого улучшения, хотя бы и незначительного, хотя бы у одного или двух пациентов. А столкнуться лицом к лицу с полным провалом, да еще так скоро...
– В этом нет никакого смысла.
– Нет, - согласился Мерден.
– Никакого.
«Но если Одед не имеет власти над болезнью, тогда почему смертность среди адали так низка?»
– Возможно, у ваших людей все-таки есть иммунитет, - сказал Ленуар.
– Боюсь, что нет, инспектор, - ответил Лидман.
– Один из четырех пациентов, которых Одед вчера лечил, был адали. Он умер первым.
Одед взмахнул рукой.
– Многие из моих людей погибли, просто не так много, как ваших. У нас нет иммунитета.
Ленуар озадаченно покачал головой.
– Я не могу это объяснить.
– В этом нет смысла, - повторил Мерден, не сводя золотистых глаз с Ленуара.
– И, тем не менее, - сказал Лидман, - мы не можем оспаривать факты. Я приветствую ваши усилия, инспектор, и усилия ваших товарищей, но, боюсь, я не могу посвятить этому эксперименту ещё больше времени. Доброго вам дня, джентльмены.
Одед медленно поднялся, его поза была напряженной, а голова высоко поднята. Однако под броней его достоинства целитель был явно ранен. Понимал он это или нет, но его пациенты умирали, и скептически настроенный брайлишский врач оказался прав.
На мгновение Ленуар задумался, какой из этих неприятных фактов беспокоит Одеда больше. Но увидел ответ в глазах целителя, полных печали и горя.
– Я вернусь в свою палатку, - сказал Одед, как только они вышли на улицу.
– Я должен продолжать работу.
– Не позволяй этому инциденту поколебать твою веру, друг мой, - сказал Мерден.
– Твой дар реален, и он нам крайне необходим.
Одед устало кивнул. Он сказал что-то на языке адали, поклонился и ушел. Ленуар смотрел ему вслед, и что-то подозрительно похожее на чувство вины терзало его изнутри. Он втянул в происходящее целителя — и отвлек его от работы, подверг насмешкам и издевательствам, лишил адали карьеры.