Повелитель душ
Шрифт:
Ну да ладно, признала — вот, и прекрасно!
Оп! Подтянул поближе пытавшуюся улететь душу.
Концентрация терять нельзя!
Почему же я не вернул в тело гвардейца душу гвардейца?
Да потому что, во-первых, не помню, какой клубок души именно его…
А во-вторых, мне было необходимо снизить боль, поэтому решил облегчить свою ношу — душа отца самая «„тяжёлая“».
И, в третьих — самое важное. Я конечно, сделаю всё возможное, чтобы спасти душу этого гвардейца но, если будет выбор кого спасти: гвардейца или отца, я, всё — таки, сделаю
Глава 19
Глава 19
Загородное имение рода Лесковых. Бункер.
Минуты тянулись словно часы…
Всегда так. Когда за временем не следишь — оно рассеивается словно дым, но когда следишь… да ещё и у тебя всё невыносимо болит при этом… Вот тогда, оно тянется самой тягучей резиной.
Ко мне подходил и отец в теле гвардейца, обещал, что всё будет максимально быстро, и Семён подбегал, клялся, что вот-вот они доставят мне первое тело.
Я же полусидел, полулежал на полу, оперевшись спиной на стену, и реагировал на всё крайне вяло. Только отрешение помогало мне справляться с болью и не терять концентрацию.
То, что я вселил клубок души отца в тело гвардейца — было абсолютно верным решением. Уверен, если бы я контролировал ещё бы и его душу, то точно не справился бы. А так…
А так, мне через минут пятнадцать, которые казались часами, принесли первое тело, в которое я пихнул первую попавшуюся душу. Затем, принесли второе тело, потом — третье… И каждый раз я помещал в тело одну из душ, которую контролировал. Казалось, что с каждой душой, что я засовывал в тело, мне должно становиться всё легче и легче. И в целом, оно и было так, ведь я понемногу подкручивал эйфорию вверх.
Вот только, когда я уже запихнул последнюю душу в тело, просто отрубился от перенапряжения…
Последнее, что я увидел — счастливое лицо отца, вернее, гвардейца в теле которого отец сейчас находился.
И всё, темнота.
Загородное имение рода Лесковых. Лазарет, общее отделение. Глава рода Куракиных — Куракин Антон Прохорович.
Мужчина открыл глаза и первое время бездумно пялился в потолок. Вернее, мысли-то у него были, но вспыхивали они редко и были до крайности сумбурные. То, вспоминалась эйфория, что заполняла собой всё его сознание, то, атаки объединённых родов на небольшой защитный купол, то, какие-то странные нити, что летели сквозь пространство….
Лишь минут через десять, мужчина оторвал взгляд от потолка и посмотрел по сторонам.
Он находился в больничном помещении, на койке. Вокруг стояло ещё десять таких же коек — как и его, и на них лежали люди: в основном, спящие или без сознания, но несколько человек бодрствовали.
Сбоку послышалось:
— О, ещё один в себя пришёл. Ты кто?
Антон Прохорович повернул голову и его глаза расширились в удивлении.
Его спрашивал он сам.
В метре от него стояла койка в которой
Мужчина тут же подскочил на кровати и осмотрел себя.
Это точно было не его тело!
Вокруг раздался смех, и кто-то сзади сквозь смех произнёс:
— Каждый раз смешно. Так… а ты кто у нас будешь? Не пугайся, так уж вышло, что только один Тарасенко в своём теле, все остальные — в чужих.
Антон Прохорович пытался осознать, как так вышло, что он находится не в своём теле, но у него никак не получалось.
Скорее всего, это какой-то сон!
Мужчина сильно ущипнул себя за лодыжку, но сон всё никак не уходил.
Его собственное тело, что лежало в соседней койке, улыбнулось:
— Не, не поможет. Сам так же пробовал. Так кто ты? Мешков, Диваков, Любовский?
Похоже, что это, всё-таки, реальность, а не сон. Слишком уж всё реально вокруг…
Мужчина выдохнул и ответил на вопрос:
— Куракин, Антон Прохорович.
— О, извините, мы думали, что это кто-то из гвардии Лесковых очнулся! Вы, наверное, хотите знать, что всё это значит?
Глава рода Куракиных тут же кивнул:
— Вот это — было бы здорово! Хочется, знаете ли, узнать подробности.
На что, некто в его теле перестал чесать зад и развёл руки в стороны:
— Извините, подробностей мы и сами не знаем, но Семён Михайлович — лекарь нашего рода, обещал, что эта чехарда с телами временная. Сказал, что всё будет исправлено, как только Владимир проснётся. А пока… все мы в разных телах. Я, вот, в Вашем…
Мужчина почесал свой лоб:
— Владимир? Сын Лескова? Ничего не понимаю… Владимир же…
Его тело в койке напротив продолжило активно чесать свой зад, и Куракин прервался, оглянулся и, убедившись, что в комнате нет женщин возмущённо воскликнул:
— Да хватит уже чесать мою жопу!
Этот некто в его теле, а, вернее, один из гвардейцев Лескова, остановился на секунду, но тут же начал начёсывать зад ещё активней:
— Простите, но Ваша жопа очень уж чешется. Видимо, Вас в неё ранили. А рану, скорее всего, как не угрожающую жизни, долечили не до конца, выделили ресурсы на другое. Вот она, Ваша жопа, и заживает… и чешется. Зудит страшно!
Куракин посмотрел на страдания гвардейца и усмехнулся:
— Ну, раз она чешется… Ладно, согласен, не мне же идти чесать!Сам чеши.
Вокруг раздались смешки, а тот гвардеец, что находился сзади, аж заржал.
Куракин, меж тем, уточнил:
— Ладно, я понял, что информации у вас не особо много. Лучше скажите, что там ваш лекарь рода про время говорил? Когда Владимир проснётся? А то, есть у меня к нему кое-какие вопросы… Точнее, много вопросов.
Загородное имение Лесковых. Главная переговорная. Глава рода Лесковых — Лесков Николай Фёдорович.
Мужчина нацедил грамм пятьдесят из бутылки в бокал и протянул своему собеседнику.