Повелитель душ

Кретов Владимир Владимирович

На против него сидел глава рода Куракиных — Антон Прохорович Куракин, вот только, принять это было достаточно трудно, так как, тот был в теле гвардейца Чебана. Но осознавать это было всё проще и проще после каждого раза, как глава рода Лесковых смотрелся в зеркало. Ведь сам он занимал тело гвардейца Аванесяна — совершенно не похожего на него прежнего…

Куракин поднял бокал:

— Не знаю, что это за неизвестное ранее умение твоего рода, но я крайне рад, что оно есть. Так что, давай… За твой род и за нашу дружбу!

Мужчины

чокнулись и отпили густую жидкость коньяка. Сам Лесков подцепил вилкой с тарелки на столе кусочек ростбифа и закусил им, а Куракин закинул в рот несколько ягод винограда и, даже до конца не дожевав, спросил:

— Не, я серьёзно — что это за магия такая, позволившая нам вернуться с того света? Это ведь, нечто… невообразимое! И почему мы должны ждать, когда проснётся Владимир, чтобы вернуться в свои тела?

Лесков посмотрел на своего друга тяжелым взглядом, из-под бровей, и тот замахал руками:

— Нет-нет, в тайны рода я не лезу, но хоть намекни, я же от любопытства с ума сойду! Это ведь ненормально, когда ты жертвуешь своей жизнью, чтобы родные успели спрятаться в бункере, но после этого ты просыпаешься как ни в чём ни бывало! Только, не в своём теле…

Лесков вздохнул и поставил бокал на стол:

— Что ж, ты узнаешь это первым — у моего сына Владимира открылась… кхм… одна новая родовая способность. Не буду вдаваться в подробности, но кроме этих вот перемен тел, он может ещё и пробуждать новые колодцы у магов.

Куракин резко подался вперёд, и его взгляд стал абсолютно серьёзным:

— Это правда!?

Лесков кивнул:

— Да, пока мы ещё толком не знаем, как это работает, но у моей дочери, Марии, он пробудил так третий колодец.

— Хм… — Куракин с задумчивым выражением лица откинулся обратно в кресло, а через секунд пятнадцать посмотрел на главу рода Лесковых. — Ты знаешь, что у мое…

Но Лесков его перебил:

— Ты про Настю?

— Да…

— Я помню, что ей не очень повезло — она на пятом курсе, а у неё всё ещё открыт всего один колодец. Мы постараемся сделать так, чтобы, когда вы будете уезжать, у неё было уже два колодца. Ты откликнулся на мой зов о помощи, а когда на нас напали, смело встал со мной в самоубийственном жесте, чтобы дать время спрятаться нашим близким. Помочь твоей дочери — это меньшее, что я могу дать тебе в ответ. Если это физически реально, Владимир поможет ей.

Куракин отложил бокал с коньяком на стол:

— Хм… спасибо. — И тут же оскалился. — А теперь, давай обсудим, как будем уничтожать этого спятившего старика -императора. Мы живы, и у нас достаточно доказательств, чтобы его казнить.

Загородное имение Лесковых. Лазарет.

Открыв глаза, увидел склонившееся надо мной лицо Семёна. Он сидел на табуретке перед моей койкой и слегка похрапывал, оперев лицо на свою ладонь. Лицо соскользнуло и, дёрнувшись, лекарь нашего рода проснулся,

а увидев, что у меня открыты глаза, аж подорвался:

— Владимир Николаевич! Родненький, Вы очнулись?!

Я по-быстрому заглянул «внутрь себя». Эйфория на достаточно высоком уровне, на таком, на каком я её оставил перед тем, как отрубиться. А оставил я её ровно на том уровне, на котором у меня ничего не болело.

«Прислушался» к своим магическим каналам. Боже, да какое же это счастье, когда в жилах нет жидкого огня, и ничего не болит!

Я расплылся в улыбке:

— Очнулся Семён, очнулся. — Сладко потянувшись, обратил внимание на окна — за ними была темнота. — Я что, до глубокой ночи проспал?

Семён усмехнулся:

— Вы проспали до глубокой ночи, а потом… ещё одни сутки. Мы уже волноваться стали, спасало только то, что, сканируя Вас, я чётко видел, что Вы просто спите. Кстати, Вас уже заждались.

Достав планшет, лекарь что-то там написал.

— Заждались?

Семён улыбнулся:

— Ага. Дело в том, что… Только одному Тарасенко повезло оказаться в своём теле, все остальные оказались не в своих.

— А, вот о чём речь…

Ну да, вспоминаю что, когда ко мне подносили очередное тело, я пихал туда души наугад — абсолютно рандомно.

Во-первых, не до того было, а во-вторых, я и не знал какая душа куда. Разве что, кроме души Куракина… Она тоже была яркая — почти как у отца, но её мне пришлось первой пихнуть в первое же тело, которое мне подсунули, чтобы хоть немного облегчить контроль над клубками душ.

Пока я размышлял, дверь в палату распахнулась, и внутрь залетели два заспанных гвардейца в халатах.

А, стоп! Именно в этого гвардейца справа я пихнул своего отца. Хм, а вот этот — слева, получается, Куракин, скорее всего.

Хех, так спешили, что аж одеться не успели, лишь халаты накинули!

А вот, и ещё народ подтягивается… В распахнутую дверь забежали ещё люди, и они были тоже в халатах, а один, вообще, в одних в трусах!

Мда…

Им, видимо, настолько некомфортно не в своих телах, что аж не оделись толком и посреди ночи прибежали ко мне — как только информация пришла, что я очнулся.

Я про себя усмехнулся.

Это вы пятьдесят лет в теле инвалида не прожили, уверяю, назад в своё тело точно бы не захотели.

Меж тем, отец встал у моей койки:

— Ну, здравствуй… спаситель ты наш!

Глава 20

Глава 20

Загородное имение рода Лесковых. Лазарет.

Я выгнул дугой бровь:

— А что, разве не спаситель?

Отец в теле гвардейца усмехнулся:

— Спаситель-спаситель, но с определёнными нюансами…

Он провёл ладонью сверху вниз, показывая на своё тело. А затем, показал ею ещё и на окружающих.