Повелитель и пешка
Шрифт:
– Плохо наше дело, – шепнул ему Хорт, изображая на лице полную безмятежность, – солдаты это. Ну, может, бывшие или беглые какие, но всему обученные. Вашим против них не выстоять. В два счета всех вырубят.
– Почем знаешь, что солдаты? – пробубнил оказавшийся рядом Мокша Шатун.
– Ну, сам гляди. Рыбачки ваши угорские, хоть и здоровые ребята, а все ж горбятся. Спина с детства над веслами согнута. А эти стоят прямо, плечи развернуты, грудь вперед. Выправка солдатская прям из ушей прет. Вон, у того рука на поясе. Когда палаш на перевязи, у него рукоять как раз в этом месте приходится. А у того сапоги. Такие сапоги только
– Да, одежа у них хорошая, и морды аж лоснятся. Сразу видно, мяса жрут немерено, – завистливо вздохнул Мокша.
– Ишь, лыбятся, – фыркнул Родька, – спокойные, гады!
– Зря лыбятся, – деловито повел плечами Жила, – это мы еще поглядим, кто кого вырубит.
– Откуда они взялись такие? – небрежно спросил Обр. Этот вопрос беспокоил его гораздо больше, чем то, за кем останется поле.
– От Харлама. Перекупщик он, рыбой занимается. Другой год уже в наших краях. В Овражках за Городищем да в Заболотье все для него ловят. За год всех под себя подмял. Артелью уж там не ходят. Все от него: и лодки, и снасти, – растолковал Родька.
– Голодает народ в Овражках-то, – вздохнул Устин.
– Не похоже, чтоб они голодали, – опять взялся за свое Мокша.
– Угу, – кивнул успокоенный Обр. Что ж, если деньги водятся, и не таких гладкомордых нанять можно.
– Да ты че, забоялся? – хмыкнул Родька. – Штаны-то сухие еще?
– Забоялся, – согласился Обр-Лекса, не желая отвечать на Родькино паскудство. – Слышь, Жила, вы один на один с ними не выходите. Вдвоем одного держите. А лучше втроем.
– Мы свое дело знаем. Ты-то свое не забудь. Чтоб все как договаривались. Ты придумал, тебе и исполнять.
Хорт дернул плечом – не любил, когда его поучали, – и с тяжелым сердцем пошел на свое место, впереди, с самого краю.
– На кулачки! – крикнул кто-то.
– На кулачки! На кулачки! – подхватили в разных местах на взгорье и вскоре уже вся поляна орала, так что казалось, будто сосны гнутся не от ветра, а от крика.
– Тихо! – завопил, продираясь на середину, дедок в полушубке на одно плечо, знаток кулачной потехи из Косых Угоров.
– Значит, так! – гаркнул он, устремив в небо худосочную седую бородку и орлиным взором озирая выстроившиеся с двух сторон стенки. – В подвздох не бить, лежачего не топтать, грузила свинцовые в кулаки не зажимать. Кто последний в поле останется, тот поле и унесет.
– Нечестно, – заорал неуемный Родька, – у них чужие!
– Так и у вас чужой! – не остались в долгу Косые Угоры. – Вон с краю прячется.
– Он здешний! Лекса это, дядьки Северина артельный!
– Так и мы здешние, – хохотнул один из наемников, – соседи будем.
– Ин ладно, – махнул рукой дедок, – навались, ребята!
Ребята не заставили долго ждать. Сначала пооскорбляли друг друга немного, чтобы разогреться. Особенно старался Родька, честивший дорогих противников и в хвост и в гриву. Потом сцепились мальчишки. Обр присмотрел себе поединщика из ровесников – коренастого парня с красным родимым пятном на щеке. Парень наседал, Хорт вяло отмахивался, не забывая поглядывать на поле битвы. Когда стенки сошлись плотно и свалка стала общей, он с облегчением прекратил валять дурака и старательно выдал парню прямой в челюсть. Тот шмякнулся на спину с таким удивленным лицом, что Обр даже пожалел, что Маркушка этого не видит. Он-то всегда ругал последыша Свена за слабый удар и внушал,
Но особо раздумывать было некогда. Дела на поле, как и следовало при таком раскладе, клонились не в пользу Кривых Угоров. И зачем только он в это влез? Что за дело ему, Хорту, до какой-то мужицкой «чести»? Обр тяжко вздохнул и нырнул в драку, как в холодную воду.
Через четверть часа он вынырнул с другой стороны, почти у обрыва, стер сочащуюся из носа кровь, лизнул содранное ребро ладони, подергал рукав, опять державшийся на честном слове, с любопытством оглянулся. Плоды его трудов пока были не очень заметны. Наемники и прочие крепкие бойцы из Косых Угоров бодро держались на ногах.
Но Обр знал – это ненадолго. В дурацкие поединки он не ввязывался, но зато смог достать всех, кто казался ему хоть сколько-нибудь опасным. Одним основательно настучал по правой повыше кисти. Других обезручил, саданув по локтю. Кулак они, может, и сожмут, но ударить как следует – не-ет, не выйдет. Одного наемника подковал, врезав ногой по голени. О, вот его уже и сбили! Пусть полежит, отдохнет, с одной ногой много не навоюешь.
С другим наемником, самым здоровым, вышло совсем смешно. Пока он мутузил Мокшу, Хорт подобрался сзади и со всей силы шарахнул раскрытыми ладонями ему по ушам. Думал просто слегка оглушить, как проделывал это со старшими братьями, но мужик повалился как подрубленный, а Обр-Лекса оказался лицом к лицу с всклокоченным Мокшей и едва избежал встречи с его занесенным кулаком. Нападать со спины было против правил, но на юркого, быстрого подростка внимания в пылу битвы никто не обращал. А зря!
Оглядев поле еще раз, Обр ухмыльнулся, очень довольный, и тут его сгребли за шкирку, рванули вверх. Боль молнией ударила в голову, рассыпалась в глазах белыми звездами. Да уж, прямые в челюсть приятнее раздавать, чем получать.
Он упал бы, но его держали и держали крепко.
– Ты че делаешь, прах гнилой? Я давно за тобой смотрю! Ты че творишь-то?
Обр с усилием приоткрыл глаза. Оказалось, что он висит в руках четвертого наемника, которого в общей суматохе как-то упустил из виду.
– Кто ты ваще такой? Откуда выполз?
– Лекса я, дядьки Северина артельный, – прохрипел Хорт и двинул коленом. Хотел в подвздох, а угодил в пах. Наемник отвлекся, схватился руками за больное место и позволил Обру стечь на землю. Борясь с головокружением, Хорт попробовал, нет, не встать, хотя бы откатиться в сторону. Но тут на него обрушился тяжелый сапог. Ну почему всегда по тому же самому месту?! Свернувшись клубком, он подставил под следующий удар спину. Надо встать да бежать отсюда. А то ведь забьет.
– Эй, чужак, ты чего! Лежачего не бьют!
Обр сразу же раздумал вставать.
– Совсем сдурел! Зачем пацана метелишь?
В ответ послышалась смачная солдатская ругань, и Хорту врезали еще раз.
Тот стерпел, только старательно закатил глаза, застонал жалобно.
– Держите его, мужики!
– Говорил я вам, не связывайтесь с чужаками!
– Гляди, убил мальчонку! До смерти убил!
Приоткрыв один глаз, Обр-Лекса с удовольствием наблюдал, как дядька Северин, какой-то пожилой здоровяк из Косых Угоров и Шатун-старший волокут прочь с поля последнего опасного противника. Противник орал и вырывался, но справиться со всеми сразу все-таки не мог.