Повелитель Ифритов 2
Шрифт:
Я медлил, не говорил ничего Нине, но не потому, что волновался или собирался с силами, решаясь на это. Нет, подобные вещи не волнуют мою душу уже давно. Я просто наслаждался моментом уюта и спокойствия. Когда ты Ифритор, что бесконечно бежит и бежит вперед, к своей цели, который никогда не останавливается перед препятствием к ней, подобное время, в кругу близких людей ценится особенно высоко.
Печально, что я начинаю осознавать это именно сейчас. Когда за моей спиной остались десятки Параллелей,
Раньше, мне казалось, что я должен нестись и нестись вперед. Бежать без оглядки, чтобы уничтожить его. Ведь это вселенское зло. Я думал, что остановись я хоть на день, застопорись лишь чуть-чуть, я проигрываю ему время. Мой отдых — его победа.
Когда я, наконец, до конца раскрыл природу Пожирателя, я решил, что должен уничтожить его быстро, с наскока. А наша гонка — это спринт. Сейчас я понимаю, что иногда стоит притормозить, чтобы набраться душевных сил. Что мы с моим врагом бежим настоящий марафон.
Мда… кто бы мог подумать, что ифритное оружие массового поражения обретет невероятную жажду и собственные эмоциональные стремления. Что оно станет Пожирателем и начнет уничтожать целые вселенные. Никогда я не думал, что приму участие в создании такого чудовища.
— Рома? — тихий голос Нины вырвал меня из размышлений.
— Да?
— Что ты молчишь?
— Наслаждаюсь тобой.
Нина снова зашевелилась, привстала, посмотрела на меня влюбленными глазами.
— Неожиданные слова, Рома. Я не думала услышать их от тебя.
— Цени их.
— Конечно…
— Я хотел сказать тебе вот что, — я улыбнулся, запустил руку ей в волосы, — сегодня мне нужно к сословному нотариусу. Я вступаю в наследство после отца. Стану официальным главой рода Селиховых. И собственником обеих кафе.
— Жаль, что Чайка сгорела, — опустила глаза Нина.
— Отец сам сжег ее. Хотел получить страховую выплату, а потом, вероятно, продать Павлин и увести семью из города.
— Что? — Нина напряглась, — откуда ты знаешь?
— Я был на пепелище и все выяснил. Он знал, что за нами придут. Пытался сохранить семью хотя бы так. Но не успел.
— Это печально, Рома, — она опустила глаза.
— Это прошлое, — я улыбнулся, — мой род отомщен. Но он малочислен и слаб. И должен расти, крепнуть.
— Да, конечно, — серьезно кивнула Нина, — я понимаю и знаю, что у тебя все получится. Я просто не припомню таких целеустремленных людей, как ты, Рома.
— Я говорил тебе о своем новом доме у Кубани.
— Да, я помню, — она засмеялась, — это было отчаянно. Я никогда не решилась бы на такой поступок.
— Часто нужно рисковать, чтобы преуспеть. Дом не новый, но крепкий. Я отремонтирую его и поселюсь там. Он станет новым родовым гнездом Селиховых.
— Рада слышать это, — Нина произнесла эти слова так, будто
— Я хочу, чтобы ты переехала туда со мной.
Нинины красивые аккуратные брови медленно поползли вверх. Она восторженно посмотрела на меня, улыбнулась. В следующее мгновение напряглась, подтянулась и принялась осыпать лицо поцелуями.
— Конечно, конечно я хочу этого, — в перерывах между чмоками говорила она, — я хочу, чтобы наши отношения, наконец, приняли форму!
— Всему свое время, — я засмеялся, обнял девушку за плечи, рывком перевернул, оказался сверху. Нина вскрикнула, засмеялась.
Когда наши взгляды встретились, девушка посерьезнела. Она смотрела с любовью и настоящим обожанием.
— Я хочу тебя снова, — улыбнулся я.
— Я хочу быть только твоей, — тихо ответила она.
— А что это вы тут делаете, а? Что шумите? — Нина вошла в кухню. Ее явно заинтересовал звук маленькой шлифовальной машинки, что то мерно гудела, то взвизгивала в моих руках, — о! Ты нашел папины инструменты?
— Тебе тоже интересно? — я поднял на нее взгляд, — присоединяйся.
Я расположился за барной стойкой, над расстеленной на столешнице газетой. В почерневших пальцах я держал кусочек свинца — пулю с Ифритом Смерти внутри. В другой руке была зажата миниатюрная шлифовальная машинка, снаряженная малюсеньким сверлом. Я старательно проделывал в свинце крохотное отверстие.
Катя сидела рядом и увлеченно наблюдала за процессом.
— Ну, — беззлобно проговорил ей я, — не суй нос так близко. Пыль попадет в глаза, тогда будешь знать.
— Ну там интересно, — пискнула девочка.
— Я знаю, — я посмотрел на нее, — что тебе интересно, но может стать очень больно, если стружка попадет в глаз.
Катя поморщилась, отстранилась.
— Что это? — Нина села на против, с интересом посмотрела на пулю.
— Пуля. Ей меня подстрелили, — я поднял глаза, — в тот самый день.
— Ты был ранен? — удивилась девушка, — я видела тебя на похоронах. Ты не казался раненным.
Я не ответил, только улыбнулся.
— А что ты делаешь? — спустя полминуты спросила Нина, — зачем тебе пуля?
Я отложил машинку. Взял тонкий кожаный шнур и продел сквозь крохотное отверстие. Завязав, повесил на шею.
— Талисман, — улыбнулся я, — наудачу.
— Надо же! — Нина засмеялась, — я не думала, что ты такой суеверный.
Я тоже засмеялся, пожал плечами.
— А мне такое можно? — Катя указала на пулю, — тоже хочу такое.
— Можно, — я взял девочку, посадил себе на колени, — я обязательно добуду для тебя пулу и сделаю такую же штуковину, хорошо?
— Да! — девочка весело посмотрела на Нину.