Повелитель Ифритов

Март Артем

— На какой вам этаж? — я взглянул на Катю. Девочка смешно крутила в руках темно-русую косичку, посматривала вокруг округлившимися глазами.

— Давно не бывала тут, да? — с улыбкой проговорил я.

— Вообще, давно нигде не была, — девочка подняла на меня глаза, взяла ручкой за палец, — спасибочки, что мы приехали сюда, Рома.

— Не за что, — я улыбнулся.

— Только я совсем не помню, какой этаж, — пискнула Катя.

— Второй, — проговорила Нина, заглянув мне в глаза. Ее милая улыбка прокатилась чем-то теплым по нутру. Не сознательно,

но я ответил улыбкой, и даже сам удивился этому. Не так часто, я делаю такие вещи не сознательно.

— Ну тогда пойдемте, — сказал я, — не отставайте, Элла Александровна!

— Да вы идите-идите, — а я пойду на пятый. Шубы посмотреть.

Через пару часов, когда Катя с Ниной пошли на первый этаж, за мороженым, а Элла Александровна затерялась где-то на верхних этажах центра, я сидел на лавке второго этажа, и внимательно смотрел на горшок с пальмой.

Мне было очень интересно, как Ифрит Тяги к Отмщению оказался внутри. Нет, действительно, самые неожиданные ифриты могут рождаться в самых неожиданных местах. Но в цветочном горшке? И это было еще не все.

Большой горшок, в котором росла миниатюрная пальма, расположился за витриной магазина с какими-то забавными, домашними штуками, вроде декоративных каминов и комнатных качелей. Явно рассчитанный на простолюдинов, он, тем не менее, был большим.

Ифрит, хоть и не крупный, да и не слишком сильный, тянулся к пожирателю. Его кляксообразное тело вытянулось вверх, стало бесформенным “столбиком”. Я сжал губы. Время уходило.

— Да как так то? Тогда давайте я разорву контракт!

— Можете. Но тогда должны заплатить нам отступные. Вот, тут написано, пункт семь. Восемь тысяч в твердой сумме.

— Да это грабеж! Вы же ничего не сделали!

Я обернулся на звук. Справа от меня, прямо между магазином одежды со странным названием “Лимурия”, и павильоном с пошлой, кислотной надписью “Ночные Кальяны”, разместилось небольшое риелторское агентство. “Домашний Очаг”, гласила вычурная надпись на вывеске.

— Мы и не можем ничего сделать, пока вы не выведете из своего подвала ту жуткую одержимость!

— А как?! Как выведу-то?!

— Позовите чистильщиков.

— Да звал-звал. Не помогает. Может еще цену сбросить?

— Дело не в цене, а в одержимости! Подождите господина Пружина. Он готов купить. И вот-вот прибудет.

— У господина Пружина, при всем к нему уважении, совершенно неподходящие для меня условия!

— Но одержимость…

— И слышать ничего не хочу!

Заинтересовавшийся, я встал, направился к ругающимся у стойки ресепшена людям. Я вошел в небольшой минималистичный отдел. Стены были безвкусно покрашены в синий цвет. Из мебели — лишь пара кресел, журнальный столик, да стойка-ресепшен.

Спорщики тут же уставились на меня. Невысокий пожилой мужчина в деловом костюме, явно не очень дорогом, удивленно поднял седые пушистые брови. Его белые, густые волосы были зачесаны назад, сильно набриолиненны. Немного рыхлое лицо выделялось глубокими оспинами на носу. В петлице его пиджака я увидел серебряный,

немного потемневший дворянский орден. Мужчина был из детей боярских

Вторым был молодой, высокий и тощий парень. Синий приталенный костюм был наглажен и выглядел гораздо лучше, чем тот, в котором пришел дворянин. Парень несколько обеспокоенно посмотрел на меня. Приоткрыл щербатый рот. Зачем-то пригладил короткие каштановые волосы. Его большие, немного выпученные глаза делали парня похожим на аквариумную рыбку.

— Чем могу? — спросил Рыбка.

— Здравствуйте, — я показал всем перечеркнутую корону, — прошу прощения, я услышал ваш разговор. Вы продаете поместье?

— Верно, молодой человек, — мужчина нахмурился, кивнул, — но не слишком успешно.

— Есть ли фото? Разрешите взглянуть.

Я заметил, что Рыбка как-то неприязненно посмотрел на меня, слегка приоткрыл рот, нахмурился.

— Да, конечно, вот, — пожилой мужчина протянул мне свой телефон.

Я взял, внимательно посмотрел. На фотографиях было изображено поместье. Большой, построенное в несколько устаревшем стиле дом, располагался почти на берегу Кубани. На одном из фото, на заднем фоне протекели широкие зеленоватые воды реки. Хоть и не новое, но крепкое и вызывающее уважение строение, мне понравилось. Я решил, что если купить недорого, и вложить еще, то можно получить отличное родовое гнездо.

— А что там с одержимостью? — я взглянул на мужчину.

— Да плохо с ней все, — он вздохнул, — носится по всему дому, как угорелая, и доставляет кучу неудобств. Из-за нее, никто покупать не хочет.

— Господин Пружин хочет, — вмешался было Рыбка.

— Тебя не спрашивают, — я зыркнул на него. Рыбка тут же потупился, опустил большие блестящие глаза, — как вас зовут, господин?

— Федор Ильич Минин, — он протянул мне руку, я пожал.

— Роман Селихов, — улыбнулся я.

— Ох, — Федор Ильич сделал скорбное лицо, ни тот ли Селихов, что…

— Тот, но не стоит. Я разобрался со всем, что мне угрожало.

— Рад за вас, — Минин приподнял уголки тонких губ.

— Итак, к делу. Что за одержимость? Почему чистильщики не справились?

— Да черт ее знает, — выдохнул мужчина, — я и не видел ее. Боюсь ходить в поместье. А чистильщиков звал, да. Уже трижды.

— И как?

— Да как... И они не видели одержимость.

— Так, может и нет там никого? — улыбнулся я.

— Нет-нет, — закивал головой Рыбка, — есть.

— Помолчи, — я посмотрел на него исподлобья.

— К моему глубочайшему сожалению, — грустно выдохнул Минин, — этот парнишка прав. Есть там одержимость. Шуршит, бегает. По всем этажам скачет, как угорелая. Но никто ее не видел. И чистильщики тоже. И все потому, что как только зайдут, так с ними сразу беда приключается.

— Какая же? — я облокотился на стойку. Рыбка тут же вздрогнул, отпрянул.

— Первая пара, один руку сломал, другой ногу. Как? Они и сами не знают. Несчастный случай. На вторую пару, с третьего этажа, упала ванна. Да-да, не удивляйтесь.