Повелитель миражей
Шрифт:
Дядя Гриша не мог быть врагом. Монолит уверенности рушился от эха искренности в словах Тани.
– Хорошо, проверим, – решился я, – отпусти, я не уйду.
Я снял с себя легкую куртку, брюки, ботинки, оставшись в боксерках и рубашке.
– Что ты делаешь? – шепнула она.
– Есть темные очки, бейсболка? – с такого расстояния дядя мог и не заметить, что у меня на голове, – все-таки Таня закрывала обзор.
Девушка кивнула и быстро нашла требуемое в сумке.
Дуновение ветра – и мираж, облаченный в мою одежду, идет навстречу судьбе.
Дядя легко спрыгивает навстречу с четвертого
Но права оказалась Таня.
Стоило миражу подойти ближе, как его окружил барьер, а еще одна техника переломала «ноги».
– Теперь не побегаешь, – довольно хмыкнул Григорий и с легким недоумением уставился на горку песка на полу. – Вот гаденыш! – разнесся его голос эхом по всей улице, а титанических размеров барьерный купол накрыл ее всю. – Никуда от меня не денешься!
Тело «мастера» вознеслось над крышей дома, за которым прятался глупый мальчишка. Гаденыш явно притаился где-то внутри.
Руки нашли продолжение в огромных воздушных плетях, что первым же ударом пробили крышу здания.
– Кто в домике живет? – рассмеялся своей шутке Прилепин, снес потолочное перекрытие и поднял к глазам испуганного мужика, что пытался укрыться под столом. – Не похож, – фыркнул недовольно и выкинул тело в сторону, – я иду искать!
Плети бушевали над бетонной коробкой, разрушая чужие жилища с каждым ударом, подтаскивая в ужасе орущие тела к хозяину, чтобы через мгновение выкинуть их в сторону.
– Где же ты? – проревел «мастер», сдув в сторону столб пыли и расковыривая подвал.
Из земли поднимался пар от разрушенных труб с горячей водой, растекался природный газ и тлели обломки чьего-то имущества. Непорядок – если газ взорвется, парня может и накрыть. Григорий мысленно проследил движение газовых труб до конца улицы и перекрыл задвижку.
– Можем продолжить, – удовлетворенно вздохнул Прилепин, подлетая к следующему зданию, – может быть, ты спрятался здесь? – Удар плетью срезал одну из стен начисто, открывая содержимое комнат, словно в искусственном домике для крыс. – Нет тебя. – Еще один удар располовинил здание. Проверенные комнаты разлетелись под напором Силы. Григорий недовольно посмотрел на часы – время поджимало – и принялся активнее шинковать остававшиеся три дома.
– Не смотри вниз, – шепнул я прижимавшейся ко мне девушке, – он почувствует взгляд.
Мы парили в облаке взвеси и пепла прямо над сценой Судного дня, скрытые от палача сферой искажения. Благодаря барьерному куполу над улицей ветра не было, так что полет не отнимал много сил – должно хватить до приезда полиции.
Глаза девушки то и дело норовили взглянуть на творящийся кошмар, даже несмотря на мои просьбы. Я и сам еле удерживался, но прекрасно знал, чем это может кончиться.
– Вот видишь, зато нам есть где жить, – попытался я пошутить. – Ой!
Таня попыталась укусить меня за нос, а когда я отвернулся – вцепиться зубами в ухо.
– А я говорила: надо сразу бежать! Теперь я без квартиры, и все из-за тебя! – с угрюмым видом произнесла Таня.
– Да какая уже разница? Ты же улетаешь? – удивился я.
– А ночью где мне спать? – Вариант
– Оплатить тебе люкс для принцесс? Выспишься на мягкой постельке, а завтра в путь, в счастливую юность, – с долей горечи предложил я.
– Не совсем в счастливую, – вильнула она глазами и сильнее прижалась ко мне. – Да, дядя переслал документы. Записи двадцатилетней давности на бланках десятилетнего образца, представляешь? – фыркнула она. – Вот и пришлось изобразить покорную дурочку и мириться с папой, чтобы не заподозрили. Дальше придумаю что-нибудь сама. Но ты все равно – дурак! И должен мне кучу денег! – ультимативно заявила девушка.
– Я же сказал: верну, – буркнул в ответ, уклоняясь от очередного укуса.
– Не-эт, ты не вернешь, – с неестественной добротой уточнила она, словно что-то решив для себя, – ты полетишь со мной и отработаешь.
Красивые, гармоничные черты лица, очаровательные голубые глаза, упрямые морщинки в уголках губ. Почему же ты такая, ангел? Почему с тобой нельзя быть хорошим, отзывчивым человеком? Почему принимаешь доброту за слабость, а участие – за повод сесть на шею?
– Хорошо, – легко согласился я, дождался искорки торжества в ее взоре и добавил деловым тоном: – Мы, как ты заметила, уже летим. Предлагаю оценить услугу полета в два миллиарда.
– Что? – Триумф сменился легким недоверием и категоричным ответом: – Нет!
– Тогда не задерживаю, удачного приземления.
– Ты этого не сделаешь! – Уверенный голос и взгляд, так почему же руки сильнее прижались ко мне?
– После всех твоих слов сегодня? – Я распахнул объятия и выпрямился в воздухе, не удерживая ее. – Я спасал друга, а не то, во что он превратился.
– Ты ничего не понял! Я хотела, чтобы ты забыл обо мне, не хотела тебя ранить! – Легкая истерика и судорожные попытки не соскользнуть с поднимаемого над телом доспеха.
– Я все прекрасно понял. Герцогине надоели взгляды сверху вниз, она устала портить ногти на тренировках. Герцогиня хочет обожания, дорогих клубов и красивой жизни без школьных занятий. – Я уверенно смотрел ей в лицо.
– Хорошо, я пошутила! – почти кричала она, зацепив руки вокруг моей шеи. – Никаких отработок! Просто деньги!
– Отлично; купишь полет над кварталом? Всего два миллиарда. – Я не собирался идти на уступки. С меня хватит.
– Идиот! Он же и тебя увидит, если я свалюсь с неба!
– Кто сказал, что я его боюсь? – криво ухмыльнулся я, легко подхватил Таню сбоку, чтобы она могла взглянуть вниз.
Ощущения гнева и ярости огненным штормом кипели в крови. Ненависть к предателю выкристаллизовала из огненного коктейля ощущение всемогущества. Как он посмел пользоваться моей стихией? Кто позволил? Фигурка Григория на мгновение замерла и обрушилась вниз, как и положено любому телу без опоры. Впервые за годы практики мне удалось приказать ветру так, что он подчинился. Сплав злости и уверенности продавил волю своенравной стихии и позволил отсечь «мастера» от того, что он считал неотъемлемой частью себя. В падении фигурка отчаянно пыталась создать хоть какую-то технику, но ветер не отозвался на, казалось бы, заученные и абсолютно верные команды. Мне показалось или даже до нас донесся хруст ломаемых ног?