Повелитель моей крови
Шрифт:
*****
Маргарите не нужна была больше кровь Изабелл, все кусочки прошлого встали на место, составив страшную картину. Она стала монстром, который ничего не понимал, уничтожая все, что было дорогого, у неё на пути. Тогда ни Николас, ни Габриель не успели ей помешать, и только чей-то громкий смех, остался в её сознании. Тогда она не знала, кто стоял за её спиной. Теперь знает все.
Она видела словно со стороны, что творила, и понимала, что осознание этого придет потом. И тогда она забудет боль от поруганного тела, боль отойдет на задний план, останется только то состояние ужаса, от сознания, что она натворила,
В этом существе, которое ты сама родила, в каждом толчке которого чувствовала жизнь, в каждом движении - радость, смех, свое будущее. Маленькое, беззащитное, которое только делало первый вздох в этом страшном мире.
Новое, только что созданное чудовище, вырвалось на свободу, и молча поглощало то, что было ей дороже жизни. И никто не смог остановить её, и она не смогла. Не понимая, она уничтожала то, что так долго ждала, надеясь, что в её жизни будет хоть маленький лучик надежды. Но монстру, было важно одно, заглушить жажду. И он заглушил ее тем, что было так ей не обходимо, его потянуло к этому маленькому тельцу. И хоть это маленькое существо, было почему-то достаточно далеко от неё, она нашла способ вырваться, и добраться до него. Ей не смогли помешать подданные, она была сильнее их.
Маргарита отстранилась от Изабелл, её боль, словно смывая все на своем пути, искала выхода. Хотелось орать от сознания того, что ты сотворила, и было не важно, что прошло много времени, такое невозможно забыть, оно останется навсегда в твоем, созданным черным, сердце. Ведь у монстра, который такое творит - нет души. Она не хотела жить, ей хотелось исчезнуть с этого света, и никогда не появляться вновь. Но тогда ей не дали этого совершить, остановили. Николас не позволил ей переступить черту. Он укачивал её, содрогающееся от слез, тело, ведь душа её умерла, как только она поняла, что сотворила со своим ребенком. Маргарита не могла найти себе прощение ни на том свете, ни на этом. Она не слышала слов Николаса и Габриеля, ей они были не нужны. А зря. Они решили за неё, и забрали весь ужас и воспоминания о содеянном. Сейчас она слышала, как в прошлом Николас говорил, что она не виновата в том, что сделала, ведь их сущность в первое время неподвластна им, она берет то, что считает нужным. И ей плевать насколько это дорого. Тогда крепкие любимые руки Николаса обнимали её, успокаивали, и в них она забывалась, забывая саму себя.
И словно вновь почувствовав её боль, и её ужас от совершенного, сила Николаса прорвала блок Маргариты.
– Маргарита...
– Громко кричал он, и ему вторил Габриель словно эхом, пытаясь хоть немного притупить боль, которую они ощущали.
– Почему, Николас, вы оставили мне жизнь...
– прошептала она для них. Даже сейчас она старалась держаться, как истинная королева, не показывая боль ни смертной, ни сопернице. Она понимала, что смертная её бы поняла, и пришла бы в ужас от содеянного, а вот Изабелл скорей всего высмеяла. Ведь для бессмертного, смертный ребенок был лишь обузой, которую пришлось бы тащить на себе, слабое, незащищенное место, в которое мог ударить любой, чтобы только уничтожить.
– Почему? Зачем? Мне она не нужна?
Сила, которая проникла в квартиру Арины, сметала на своем пути всю мебель, превращая её в щепки. Вызывая ужас у смертной, заставляя её прижаться к стене, перед ее глазами возник вначале черный дым, а потом появились два высоких, темных, мужских силуэта, которые словно подхватили Маргариту, когда она отошла от Изабелл.
– Изабелл...
– Словно гром прогремел голос смуглого, красивого, темноволосого мужчины, он надвинулся на Изабелл, отодвигая ее от Маргариты.
"О таких пишут столько в дешевых романах, но встречаться с ними в реальной жизни, было страшно. Казалось, что они в прошлой жизни были варварами, хотя если они вампиры, то, скорее всего, это было вполне вероятно".
– Думала Арина, стараясь сползти по стенке на пол.
Но взгляд черных глаз остановил её, мужчина обнимавший Маргариту посмотрел на неё, и Арина почувствовала, как против своей воли поднимается и идет к нему. И когда она встала перед Маргаритой, он мысленно приказал ей наклонить голову, оголив шею.
– Маргарита, тебе нужна кровь, ты ослабла.
– Проговорил Маргарите, Николас, и подтолкнул к смертной.
– Нет... Нет... Не трогайте её. Не лишайте её того, чего лишилась я. Я не хочу для неё такой доли. Пожалуйста, не трогайте её...
– Взмолилась она.
– Хорошо. Не волнуйся, её не тронут.
– Пообещал Николас и, повернув к себе Маргариту, попытался заставить её выпить его крови.
– Нет, не хочу, Николас, я ничего уже больше ни хочу.
– Маргарита...
– Николас посмотрел в её глаза и дрогнул, в них опять была пустота, которая, как и прошлый раз, испугала их с Габриелем. Тогда они своей силой стерли ей память, но смогут ли они сделать это вновь. Он прижал к себе Маргариту и растаял, оставляя после себя лишь туман.
И ослабленная Арина свалилась на пол, она не видела, как Габриель угрожал Изабелле, и бессмертной пришлось второпях исчезнуть.
Арина еще не понимала, что теперь с её прошлой жизнью покончено раз и навсегда. Она узнала то, что смертные не имели права знать. Она не чувствовала, как сама растворилась туманом, на руках у одного из варваров из прочитанных ею романов. И не узнала, что когда боролась с Изабелл, порвала на ней цепочку с кулоном. А когда бессмертная появилась днем в городе, её ожидала мучительная смерть.
Глава 15
Когда Николас вошел в спальню, ему на секунду показалось, что Маргариты в ней нет, но она, молча сидела на подоконнике, обхватив колени руками, и безучастно смотрела в окно. Он чувствовал, как с каждым днем она становится все слабее и слабее. Он не знал, когда она питалась. Её кожа с каждым днем становилась все бледнее и прозрачней, из неё ушло стремление жить. И Николас не знал, что сделать, чтобы вновь заставить её хотя бы улыбаться. Он понимал, что причинил ей много боли за прошедший год, и многого лишил в этой жизни. Разрушил её мечты, и не сумел сделать счастливой, не смог уберечь её дитя.
И сейчас понимал, что чувствует Маргарита, видел её боль, и та его самого резала, как по живому. Ему хотелось прижать её к себе и забрать эту боль, он согласен был вновь нести на себе эту тяжелую ношу. Согласен был еще веками быть не до конца соединенным со своей суженной. Лишь бы ей было хоть чуть-чуть легче, чем сейчас, не видеть её страданий.
Когда он узнал, что Маргарита носит под сердце дитя, для себя он решил, что все сделает, чтобы она с ребенком была счастлива, и ждал, когда тот появится на свет, хоть и понимал, что это ребенок другого мужчины, смертного. Но для Николаса было главным только одно, это был ребенок Маргариты.