Повелитель праха
Шрифт:
Гулов поставил кресты на всех своих блистательных версиях.
Рассыпалась в прах и новая - о преступнике, заметающем какие-то следы. Все пятеро скончались при обстоятельствах, начисто исключавших насилие. Халифмана прямо на уроке хватил инсульт. Нишанской стало плохо на улице - сердце. И так далее...
Пожалуй, дольше других продержался только словно перекочевавший со страниц детективных романов карточный долг. Но Гулов сумел установить, что никаких "гастролеров" в эти дни в Пятницке не видели, а местная шпана, известная наперечет, в карты могла проиграть максимум бутылку портвейна. Ее
Было еще одно соображение, которое не давало Гулову покоя. Свои сомне ния он решил проверить на Лепихове.
graph-definition>
Н-нет, пожалуй, не было. Какой-нибудь случайный свидетель обязательно отыскивался.
graph-definition>
М-м... Вообще-то... едва ли...
– ответил, подумав, Лепихов.
– А к чему ты клонишь?
graph-definition>
Значит, они где-то на кладбище?
– закончил Лепихов.
Четырехчасовая беседа с кладбищенскими землекопами - четырьмя здоровенными широкоплечими мужиками - вымотала Гулова до предела. Он застал их за работой, и на его вопросы они отвечали, не выпуская из рук ломы и лопаты. На Гулова они поглядывали без особого интереса: он был хотя и "мент", но не по их части, и потому особой угрозы они в нем не видели. Не видели, впрочем, и особой причины откровенничать. Да, те пять могил рыли они, как и все на здешнем кладбище. Да, частенько приходится работать и ночами: дело такое, похороны ждать не будут. Работали ли в те ночи? А кто же это теперь упомнит, они учета не ведут, все на доверии, по совести. Нет, ничего особенного по ночам на кладбище они не замечали.
– А ты, лейтенант, - с плохо скрытой усмешкой сказал один из землекопов, - ночь на кладбище просиди и все увидишь.
– А что увижу?
– спросил Гулов.
– Все!
– повторил парень и как-то сразу потерял к Гулову интерес. Но Гулов хорошо подготовился к встрече.
– Вот здесь могила Нишанской, - он ставил на наспех начерченной схеме кладбища крестик.
– Так? А вот здесь вы в ту ночь работали, я проверил. Верно ведь?
– Может, так, - пожимал плечами бригадир.
– Но ведь здесь метров двадцать от силы!
– проводил Гулов карандашом прямую линию.
– А здесь вот кусты растут!
– чиркал бригадир грязным ногтем поперек линии Гулова.
– Сквозь них хрена углядишь. А потом, мы ведь не лежали: копали, долбили. Ничего не слышали, одним словом...
Гулов распрощался с землекопами в твердой уверенности, что они знают больше, чем говорят. Но как он мог их уличить? Он прошелся по кладбищу, насчитал в заборе больше десятка проломов, через которые можно было не только войти, но при желании и прокатить тачку, и направился к выходу. У ворот его вдруг окликнули.
– Командир!
Гулов оглянулся и увидел спрятавшегося за углом конторы бригадира. Тот дымил, папиросой и манил Гулова к себе. Недоумевая, Гулов приблизился. Бригадир взял его за рукав и потащил в узкую щель между забором и глухой стеной дома.
– Слушай, командир, - сказал бригадир, когда убедился, что ни с одной стороны их никто не видит.
– Ребята мои пока в этом деле мало
От бригадира исходил сильный запах дешевого вина.
– Они что, сами собой раскрылись, как в судный день?
– сказал Гулов грубовато.
– Сами собой или не сами, я не знаю, - сказал бригадир.
– Я тебе сказал: не так земля выглядит, когда ее ломом или заступом берут. Ну, а дальше твое дело.
– Бойцов своих выгораживаете?
– спросил Гулов. Бригадир оскалился:
– А что мне их выгораживать? Они тут ни при чем. Я тебе вещь говорю, а ты дурочку валяешь. Ладно, шевели мозгами. Привет!
– и он попытался нырнуть в щель.
– Постой...
– удержал его Гулов за плечо.
– А вы с какой стати мне все это рассказываете?
– А с такой. Мне скоро шестьдесят. Я пожил. На киче был, лес валил... Но тут что-то черное затевается. Понял? Черное. Я тебе так скажу...
И тут Гулов увидал, как красное, обветренное лицо бригадира, испещренное алыми прожилками сосудов, мгновенно посерело. Его глаза остановились на чем-то за спиной Гулова и округлились от ужаса.
– Ну, ты, сука... Чего привязался...
– прошипел он, резким движением вырвал плечо и мгновенно исчез за углом конторы. Гулов обернулся. Позади него никого не было. Начальник патрульно-постовой службы капитан Сущенко встретил Гулова без особого радушия. И просьбу лейтенантика из следственного отделения свести его с милиционерами, в чей маршрут входит кладбище, воспринял однозначно: ищет прокол!
– Я сперва хотел бы знать...
– Гулов, хорошо сориентировавшийся в извивах сущенковской души, поспешил успокоить подозрительного капитана: - Никаких претензий, честное слово! Просто вы же слышали про это дело с могилами... ну вот, я им занимаюсь, и просто хотел узнать, не видал ли кто-нибудь из ваших ребят что нибудь необычное, непривычное в том районе. Вот и все. Убедившись, что Гулов не собирается "катить бочку" на него и его службу, Сущенко смягчился:
– Это, конечно, поможем, раз так, только не думаю я, чтобы они что-то такое там увидели, я бы знал...
– И все-таки, - настаивал Гулов.
– Мне бы любой факт. Непонятный человек, непонятное событие...
– Ну, камнем там витрину в цветочном ларьке разбили... тебе же не это надо?
– Не это, - согласился Гулов.
– Вот я и говорю... там и цветов-то не было... Ну, бабу одну ребята там поймали ночью, пьяную, что ли, или нанюхавшуюся дряни какой-то... Как раз возле кладбища.
– Давно?
– С месяц, наверное, уж будет... Не то? Гулов прикинул в уме: по времени, в общем то подходило.
– Надо поговорить. Кто?
– Старший сержант Казаков и сержант Тофеев, тебе везет: Тофеева нет, в отпуск уехал, а Казакова я только что видел...
Он подошел к двери, распахнул и гаркнул в коридор так, что Гулов подпрыгнул на стуле:
– Казаков!!
Пробегавший по коридору рядовой милиционер шарахнулся к стене. Сущенко поманил его:
– Ну-ка, ты это... сержанта Казакова знаешь?
– Не знаю, товарищ капитан!
– Ну, все равно... Найди его и пусть быстро ко мне!