Повелитель прошлого
Шрифт:
Я проснулся от яркого солнечного света, бившего прямо мне в лицо. Юлии Генриховны уже рядом со мной не было: лишь длинный светлый волос на подушке и едва уловимый запах «Шанель номер девятнадцать» говорили о том, что ночные события мне не приснились.
Приняв душ, я ощутил резкое чувство голода, однако все-таки нашел в себе силы побриться: в стаканчике рядом с зубной щеткой торчал бритвенный станок «Жилет». Выйдя в коридор, нос к носу столкнулся с Юлией Генриховной. Она была одета в блузку и джинсы,
– Мечислав! Я надеюсь, что мой ночной порыв вы не примете за…
– Да, Юлия Генриховна! – как можно более вежливо ответил я. – Я понимаю.
Как раз тот случай, когда «секс не повод для знакомства».
Несмотря на позднее время, стол в столовой был накрыт к завтраку. За столом в одиночестве сидел Протасов и стучал клавишами ноутбука. Увидев нас, он пожелал доброго утра и приятного аппетита.
Увидев яйца на тарелке, я поинтересовался: всмятку они или вкрутую.
– В мешочке, – ответил Протасов, не отрываясь от ноутбука.
– А что интересного в мире?
– Интересно, что в Тель-Авиве сегодня аж на пять градусов прохладнее, чем в Москве, – ответил Протасов. – Я так и знал, что введение безвизового режима с Израилем до добра не доведет!
Я улыбнулся, оценив шутку, и протянул руку к кофейнику, но позавтракать в этот день мне было не суждено. Во дворе надрывно залаяли собаки, донесся какой-то шум. Протасов недовольно поднял голову, моя протянутая к кофейнику рука замерла. Через несколько секунд двери в залу распахнулась, чуть не слетев с петель, и в помещение ворвались люди в масках и бронежилетах с автоматами наперевес.
– Всем лежать! СОБР работает!
Я достаточно насмотрелся детективов о бандитских девяностых и потому знал, как поступать в подобных ситуациях. Я даже не успел осознать, как оказался лежащим на полу ничком, положив ладони на затылок и раскинув ноги, – как следовало из фильмов, нераздвинутые ноги раздвигают умелыми пинками берцев, что должно быть очень неприятно. Затем я услышал очень знакомый голос, ликующе объявивший:
– Ну вот! Я же говорил, что они здесь!
Это был Кольцов.
– Я вижу. Главное, что все в одном месте: и похищенные, и похититель.
Обладателя этого командного голоса я не знал. Но поглядеть на него не решился: прямо возле моего носа находился берц собровца.
– Побеседуем, – предложил обладатель командного голоса.
Меня рывком подняли с пола и усадили на стул. Я увидел, что точно так же поступили с Протасовым и Редер. Из знакомых лиц, помимо Кольцова, я увидел Таврова.
– Кто-нибудь может объяснить, что все это означает? – холодно поинтересовался Протасов, глядя в пространство.
– Я полковник Павлов из Следственного комитета, –
– Да, подтверждаю, – немедленно отозвалась Юлия Генриховна.
– Подтверждаю, – немного погодя ответил я.
– Вот так, господин Протасов! – с довольным видом повернулся к хозяину дома Павлов.
– Бред! – фыркнул Протасов. – Зачем мне их похищать?
– Чтобы заставить Булгарина продать вам статую, которую вы вывезли из квартиры Валерия Ивановича! – пылко вмешался Кольцов.
Павлов с неудовольствием глянул на него, а Протасов, наоборот, посмотрел на него с иронией.
– Ах, вот оно что… – усмехнулся Протасов. – Теперь я понял… Здесь имеет место недоразумение. Если желаете, я немедленно дам вам объяснения.
– Давайте, если они окажутся убедительными, – согласился Павлов.
– Дело в том, что госпожа Редер вывезла с квартиры своего… э-э… друга, господина Гардина, вышеупомянутую бронзовую статую, изображающую лежащего древнеримского воина примерно в половину натуральной величины, с надписью на основании латинскими буквами «Spartacus» и представляющую собой современную стилизацию под этрусские пеплохранительницы. Статуя сделана примерно в семидесятых годах двадцатого века, то есть не подпадает под понятие антиквариата. Госпожа Редер продала статую господину Булгарину, а тот укрыл ее на квартире присутствующего здесь господина Таврова. Я правильно излагаю, господин Булгарин?
Я не знал, что ответить, и промолчал. Но Протасов и не ожидал ответа. Он тут же продолжил:
– Проблема, я так понимаю, в том, что господин Булгарин и госпожа Редер не подозревали, что господин Гардин не является владельцем упомянутой статуи. Поскольку ее настоящим владельцем являлся приятель Гардина господин Никодимов. И господин Гардин, видимо, не знал, что господин Никодимов незадолго до своей смерти продал мне статую. Он остро нуждался в деньгах, и статуя была в его квартире единственным предметом, представлявшим хоть какую-то ценность. Если вы, господин полковник, сопроводите меня в мой кабинет, то я покажу вам купчую.
Вот это да! Такого я не ожидал. Судя по виду Юлии Генриховны, Таврова и Кольцова, они этого тоже не ожидали. Во всяком случае, более глупых выражений лиц я давно не наблюдал. Похоже, и у меня физиономия была не лучше.
Павлов размышлял всего пару секунд.
– Идемте! – сказал он Протасову и вместе с ним в сопровождении двух собровцев удалился. Не прошло и пяти минут, как они появились снова. Павлов держал в руках лист бумаги.
– Должен вас огорчить, господа, – сухо обратился он к нам. – Договор о продаже оформлен по всей форме.