Повелитель теней. Том 1
Шрифт:
Простившись с Хильдой, Джулиан покинул её дом и направился по тёмной улице в сторону рынка, возле которого, как он выяснил, жил Генрих Трауберг со своей дочерью. Этот случай заинтересовал его тем, что старый судья умер так же, как и те селяне, которых навестила посланница злобного Ротамона. Он не верил в такие совпадения, а, стало быть, и убийца старого Гюнтера мог быть связан с таинственным колдуном.
Дом Трауберга стоял на площади среди других подобных домов. Большой и ухоженный, он был лишён тех вычурных украшений, которые отличали дом судьи, но выглядел добротным, с недавно побелёнными стенами, на которых выделялись тёмные перекладины опор. Крытая черепицей крыша была целой, и на ней виднелся изящный флюгер в виде поющего петуха. Мимо прошёл патруль из двух стражников, но они даже не взглянули на человека в чёрном
Пройдя через широкий нижний зал, он углубился в лабиринт комнат, тщательно обследуя всё вокруг в поисках тёмной магии. Комнат действительно было много, но большая часть из них пустовала. Должно быть, Трауберг жил здесь вдвоём с дочерью. Его спальня была скромной и чистой, а кабинет завален книгами и рукописями. Просмотрев их, Джулиан не нашёл в них ничего магического: здесь были хозяйственные записи, прописи лечебных сборов, частные письма и стихи. В комнате девушки было куда богаче. Видно было, что отец баловал свою любимицу, покупая ей всё лучшее. Её кровать была застелена атласным покрывалом, на столике возле окна стояло большое хрустальное зеркало в золочёной раме, а рядом были аккуратно разложены украшенные речным жемчугом гребень, щёточка и несколько коробочек с ароматными маслами. В небольшой шкатулке хранились скромные, но искусно сделанные колечки, серёжки и бусы из горного хрусталя. Осмотревшись в спальне напоследок, Джулиан обратил внимание на то, что окошко, украшенное цветными квадратами витража, слегка приоткрыто. Выглянув наружу, он увидел оборванный плющ и примятую клумбу внизу, а потом заметил в изголовье кровати какие-то чёрные лепестки. Не прикоснувшись к ним, он отправился на поиски лаборатории, которая обязательно должна была быть в доме колдуна.
Он нашёл её внизу, большую комнату со стенами, сплошь увешанными связками трав и полотняными мешочками. В коробочках и шкатулках на полках хранились различные камушки, семена и лепестки цветов. На отдельной полке в глубине комнаты стояли толстые старинные книги. На их изучение у Джулиана ушло довольно много времени. Он с интересом листал их, пробегая глазами рукописные страницы с необычными рецептами зелий и длинными заговорами. Просмотрев их, он подумал, что не прочь был бы пополнить собственную библиотеку копиями этих фолиантов. Однако и здесь он не нашёл ни одного следа того, что хозяин дома занимался тёмной магией. Не было даже тех сомнительных ингредиентов, которые довольно часто использовались при изготовлении магических составов, вроде сушёных жаб, заспиртованных ящериц и склянок с кровью и жиром людей или животных. Кстати, и среди хранившихся отдельно порошков он не нашёл мышьяка, красного и жёлтого колчедана и купороса, столь часто применявшихся в ядовитых мазях.
Осмотрев напоследок кухню, он убедился в том, что хозяйство здесь велось аккуратно и экономно, кругом было чисто, медная посуда начищена до блеска, очаг выскоблен, и опять же среди запасов не нашлось ничего необычного. Заглянув напоследок в кладовку, он с сомнением посмотрел на метлу, решив, что вряд ли она использовалась кем-то для полётов на шабаш. Он хотел уже уйти, когда почувствовал жутковатый холодок, шедший от задней стены кладовки. Разобрав сваленную там старую утварь, он снял перчатку и коснулся рукой холодной кладки из кирпича и, почувствовав ледяной холод, ударил по ней кулаком. Кладка развалилась и, вытащив несколько кирпичей, он достал из тайника большую книгу, завёрнутую в потёртое сукно. Открыв её, он, наконец, увидел то, что искал: рисунки зловещих пентаграмм, рецепты смертельных зелий и заклинания о порче и мороке. Книга была толстой, и заполнялась наверно не одним поколением колдунов. Последние записи были сделаны почерком Трауберга, но их было совсем немного. И то, что свёрток с книгой был покрыт пылью и паутиной и спрятан за кирпичной стеной, говорило о том, что ею не пользовались уже несколько лет.
Вернув книгу на место, заложив тайник кирпичом, он с помощью нехитрого заклинания придал кладке первоначальный вид, после чего покинул дом.
Теперь
Какое-то время Джулиан сидел в тёмном зале, листая книги и всё больше убеждался в том, что ему совершенно необходимо поговорить с этим странным колдуном, который ни с того ни с сего признался в том, чего совершить не мог. Впрочем, некая догадка о причинах такого поведения у Джулиана уже появилась, но чтоб проверить её, ему всё равно нужно было увидеться с осуждённым.
Покинув зал суда, он по длинному коридору прошёл в дальнюю часть ратуши и, миновав караульное помещение, где стражники с упоением играли в кости, спустился в каземат. Дверь нужной ему камеры была закрыта на ключ, но это его не задержало, пройдя сквозь неё, он остановился посреди низкого сырого помещения и брезгливо осмотрел грязные стены.
Когда на стенах камеры зажглись факелы, Джулиан уже внимательнее взглянул на узника. Это был мужчина средних лет неприметной наружности с короткими волосами цвета соломы. Его одежда превратилась в лохмотья, а на коже в разрывах темнели рубцы и ожоги. Неудобная поза, в которой он находился из-за колодок, должно быть, тоже причиняла ему страдания, но он не выглядел ни сломленным, ни слишком удручённым. Увидев перед собой неизвестно откуда взявшегося незнакомца, сотворившего факелы на стене, он сурово нахмурился и резко спросил:
— Кто ты и зачем пришёл ко мне?
— Ты понял, кто я, — заметил Джулиан и осмотрелся. Мебели в камере не было, и потому ему пришлось снова щёлкнуть пальцами, чтоб за его спиной появилось большое чёрное кресло, похожее на грозовую тучу. Сев в него, он снова посмотрел на узника. — Я Ангел Тьмы. Один из многих. Имя нам, как известно, легион. И я далеко не худший из них.
— Ты пришёл искушать меня? — взглянув на него исподлобья, спросил узник. — Если так, то зря теряешь время. Я не поддамся злу даже перед лицом смертельной опасности.
— Твоя твёрдость достойна уважения, — кивнул Джулиан. — И поощрения. Так что позволь я сниму с тебя эти колодки…
— Нет, — замотал головой Трауберг, но доска с прорезями для рук и ног уже растаяла в воздухе, и он со стоном рухнул на пол.
С трудом растягивая затёкшие конечности и потирая их, он тяжело приподнялся и сел.
— Я знаю, ты боишься, что исчезновение этих приспособлений истолкуют, как зловредную магию, что усугубит твои мучения в будущем, — понятливо кивнул Джулиан. — Не волнуйся, я всё приведу в надлежащий вид перед уходом, а пока отдохни и выпей воды.
На полу перед узником возникла чаша, и он, взяв её дрожащими руками, принялся жадно пить. Поставив её пустой обратно, он с наслаждением вздохнул и вдруг озабочено заёрзал, поводя плечами.
— Полегчало? — усмехнулся Джулиан. — И боль прошла. Почти. Я не хочу дразнить твоих палачей, иначе излечил бы все твои раны. Однако я могу незаметно снять воспаление и умерить твою боль. Тебе лучше? Так давай поговорим. Почему ты взял на себя ответственность за смерть старика?
— С чего ты решил, что это не я? — проворчал Трауберг, мрачно глядя на посетителя.