Повелитель теней. Том 3
Шрифт:
— Господин, с вами всё в порядке? — с тревогой спросил один из охранников. — К вам привязалась дикая шавка? Нам её прикончить?
— Да… То есть нет, — поправился Голицын, с облегчением наблюдая, как любопытные прохожие скрываются за углом. — Она уже сбежала. Сколько нам ещё ждать?
— Пять минут, если ваш осведомитель не соврал.
Князь страдал и отсчитывал секунды — да он в жизни не мог представить, что когда-нибудь будет прятаться в городских зарослях, посреди мусора, и сражаться с насекомыми! Но так уж сложились обстоятельства — семейный артефакт
Ветер принёс липкую обёртку от мороженого и швырнул её в лицо Голицыну. Князь выругался, выкинул грязную бумажку, но потерял равновесие и шлёпнулся в муравейник. Он едва не заорал в голос — десятки игл воткнулись в его задницу, под штанины забежали сотни крошечных лапок. В этот момент наконец открылись ворота особняка Ломоносовых и на улицу вышла пьяная компания из четырёх юношей и одной девушки. Они распевали песни и танцевали. Голицын бы с удовольствием присоединился и поорал бы, но ему пришлось закрыть рот ладонями, чтобы не выдать себя.
Его мучения продолжались несколько минут — пока Ломоносов с друзьями не забрались в подъехавшую машину и не умотали в закат.
— Сдохните, сдохните, сдохните! — Голицын поднялся и начал яростно топтать муравейник. Правда, очень скоро понял, что совершил огромнейшую ошибку — муравьи атаковали его с новой силой. В этой битве князь выиграть не смог, и ему пришлось спасаться бегством — в соседние кусты, к охранникам. Вытряхнув из штанин муравьёв, он сурово осмотрел своих подчинённых и произнёс повелительным тоном: — Необходимо поторопиться!
Они обошли поместье Ломоносовых, подкрались к заднему двору и, проверив, что поблизости нет свидетелей, перелезли через железную ограду. Голицын оступился и едва не нанизался на острый прут, но отделался порванными штанами. Познанский не соврал — магической защиты не было. Быстрыми перебежками князь и его охранники добрались до здания, поднялись по крыльцу и толкнули дверь. Она с тихим скрипом отворилась. Голицын сконцентрировался, настроился на магическую частоту артефакта и позвал. Закрыв глаза, он прислушался. Зов исходил со второго этажа.
— За мной, быстро, — скомандовал он и взлетел по лестнице. Первая дверь слева, голубая спальня. Князь вошёл внутрь и осмотрелся, его взгляд приковала к себе золотая раковина, в центре которой лежала чёрная жемчужина. Вот он — легендарный артефакт, который его дед, Афанасий Альбертович Голицын, украл из Храма самого Зевса! Невероятная Грозовая Жемчужина! Князь с трепетом протянул руку и взял раковину, прижал к груди и бросился на выход. Через плечо он бросил охранникам: — Шевелитесь, олухи, всё нужно делать за вас!
Голицын и его охрана покинули особняк Ломоносовых, снова перелезли через забор и шмыгнули в кусты. Дождавшись, когда улица опустеет, они выбрались на пешеходную дорожку и притворились, что просто идут куда-то по делам. Но не успели они сделать и трёх шагов, как из кустов на противоположной стороне дороги вылезло четверо
— Князь Голицын, вы задержаны по подозрению в воровстве, — сказал один из полицейских и достал наручники.
Глава 9
То, как вытянулась от удивления рожа Голицына, — очень приятное зрелище, которое согрело мне сердце. Но, конечно, я не выдал своих истинных эмоций — старательно притворялся потрясённым тем, как низко может опуститься благородный аристократ! Забраться в чужое поместье, как жалкий медвежатник!
Правда, украл он всего лишь один артефакт — полицейские его описали, зарегистрировали и пробили стоимость. Оказалось, что цена у него небольшая — около двухсот рублей, да и то за золото, из которого сделана раковина. Стоимость артефактов складывалась из их магического действия и мощности. Полицейский сказал, что Раковина — простенький талисман, привлекающий удачу. Когда мне вернули артефакт, я его тоже на всякий случай просканировал, но ничего необычного не обнаружил.
Если подвести итоги, то Голицыну грозило до двух лет условно и штраф до пяти тысяч рублей. Ну и ещё — несмываемый позор, потому что эта история, без сомнений, не останется незамеченной СМИ. Завтра все жёлтые газетёнки и журнальчики в красках распишут, как Голицын пробрался в поместье Ломоносовых, вынес всё, что плохо лежало, включая паркет и плинтуса.
Так что я покидал полицейский участок в прекрасном расположении духа. Когда проходил мимо ломбарда, на секунду мне в голову пришла шальная мысль — сдать Раковину подешёвке, чтобы Голицын гонялся за ней по всей Российской Империи. Но я передумал. Не может быть, что Раковина настолько… бесполезна. Если Голицын лично заявился в мой дом, чтобы её украсть, она явно имеет для него огромную ценность. И едва ли как памятная вещица. Этот артефакт скрывал какую-то тайну. Уверен, когда-нибудь я её разгадаю. А пока… просто спрячу в укромном месте до лучших времён.
Кристина, Егор и Саша уже телепортировались обратно, в Краснодар. Всё-таки им завтра рано вставать на занятия. Мне вообще-то тоже не помешает появиться в Академии, но… Кто сказал, что я не появлюсь. Вопрос — в каком состоянии. Очень сонном и печальном, потому что ночью я не собираюсь спать — самое время познакомиться с Ронинами! Они меня заинтриговали. Хотя бы потому, что в интернете о них было очень мало информации — обрывки, догадки и домыслы. Официально их не запретили, но и Академия, и «СиДР» недолюбливали Ронинов. Мягко говоря.
Я вытащил визитку, которую мне вручил Василь, и набрал номер, напечатанный на ней с двух сторон. Длинные гудки, сброс на автоответчик, и приятный женский голос говорит: «К сожалению, мы не можем сейчас ответить. Пожалуйста, перезвоните». Ну, как пожелаете. Я сбросил звонок и набрал номер заново. И продолжал это делать, пока наконец не раздался щелчок, а следом за ним — строгий баритон:
— Слушаю вас?
— У самурая нет цели, только путь, — отчеканил я.
— Ваше имя?
— Марк Ломоносов.