Повелитель теней. Том 3
Шрифт:
Глава 6
— Как попасть к Ядозубам? — спросил я.
— Кто знает, — пожал плечами Александр и усмехнулся. Уголки его губ опустились, глаза подозрительно заблестели, губы поджались до побеления и превратились в тонкую полоску. — Думаешь, почему я поступил в Академию? Как будто я не понимал, какие последствия меня ждут! Ха! Да меня всю жизнь оберегали как зеницу ока. Мой папаша… — он презрительно фыркнул и поправил себя: — Великий Император почему-то не сдал меня на опыты. Даже обещал трон передать. Наверное, вина за предательство замучила. Кретин. Меня ведь оберегали как Спящую Красавицу
— Ты так хотел встретиться со своей биологической мамой? — я посмотрел на него с сочувствием. Отношения родителей и детей — очень странная штука. На какой-то из чаш весов всегда лежит больше любви, а иногда одна из сторон оказывается вообще пустой. Вот даже если вспомнить моё детство — так-то я обожал свою семью и сделал всё, чтобы вытащить их из бедности. Но если подумать — отец хотел продать меня в шахты, где я бы сдох через пару лет! И всё равно, несмотря на это, я не перестал его любить. Также и Александр — корчит из себя сухаря, но готов пожертвовать всем, чтобы встретиться с принцессой Ядозубов. А ведь она выкинула его как мусор.
— По-другому меня бы не пустили в Данж, — вздохнул Александр. — Дурак я… Считал, что как только спущусь в Трещину, попаду в мир Ядозубов. Ну, знаешь, не могу же я быть обычным, во мне течёт кровь монстра. Неужели она даёт мне только уродскую рожу и ядовитые клыки? Хоть что-то ещё должно быть?
— Например, волшебная телепортация в нужное параллельное измерение, прямиком к дальней родне, — понятливо закончил я. — Но, как я понимаю, ничего не произошло? Ты просто поохотился в Данже и вернулся ни с чем?
Александр глухо угукнул и насупился. Мы некоторое время помолчали.
— В книгах ничего полезного, — произнёс он, вздохнув. — Я всё прошерстил, что нашёл. Вообще, Ядозубов в первый и единственный раз видели, когда Император завертел-закрутил всю эту чушь с женитьбой. Я расспросил его об этом… Он сказал, что Ядозубы очень оберегали свои секреты. Порталы открывали, когда никто не видел, людей к себе в гости запускали, но неохотно, да и то — в рамках дипломатических миссий. Единственное… Не знаю, полезно это будет тебе или нет, но Император говорит, что над Трещинами Ядозубов всегда загоралась радуга.
— Действительно, лепреконы, — пробормотал я. — Интересно, горшочки с золотом они тоже прячут?
— Ломоносов, я всё тебе рассказал. Теперь твой черёд выполнять обещание, — потребовал Александр. — Как ты собираешься убрать Женю?
— Кого? — не понял я, и он резко помрачнел — видимо, решил, что его надурили. Но не успел он и рта раскрыть, чтобы возмутиться, как до меня дошло, и я протянул: — А-а-а-а-а-а-а, ты про Жоравки! Да не напрягайся ты так, а то геморрой заработаешь. Я просто его по фамилии запомнил, а имя вылетело из головы. Короче, не переживай. К завтрашнему дню его в Академии не будет, а как я это проверну — уже моё дело. Но в ближайшие сутки далеко не высовывайся, а то вдруг Жоравки решит рассыпать сахар в столовой. Гм, странно, что он сразу это не сделал… Видимо, всё-таки хотел тебя под шумок прирезать в Данже, а не просто избить и унизить, а потом — выставить на всеобщий суд.
— Вполне в его стиле, — хмыкнул Александр. — Я вообще сомневаюсь, что нападение «Равенства и справедливости» было, собственно, нападением «Равенства и справедливости».
— Ты даже и
— Что?
— Что? — я повернулся к Александру, состроив удивлённое лицо. — А, не обращай внимания. Я просто странный, люблю разговаривать с собой.
Он прищурился, но промолчал и, попрощавшись, ушёл. Я запер дверь, вытянулся на кровати, закрыл глаза и подключился к Морскому Ежу. Тот уже пробрался внутрь здания — если точнее, в гостевую спальню — и активно обустраивал гнездо. Я убил этого монстра в его брачный период, поэтому он поддался инстинктам — без чёткого приказал Тени чаще всего повторяли то, что запомнили последним. Я взял под контроль Морского Ежа и направился на второй этаж — оттуда распространялась аура смерти. Настолько сильная, что я будто бы ощущал сладковатый запах разложения. Нет, это не смерть — хуже. Некромантия. Её, как и любое оружие, можно использовать во благо, этому обучают всех чернокнижников. Но здесь я учуял одно из худших её проявлений — создание умертвия.
След привёл меня к комнате на втором этаже, рядом с которой, в коридоре, стояли богато одетая женщина и врач. Лицо у дамы было знакомым — я точно его видел в газетах. Я напряг память и вспомнил — Виталина Жоравки. Странно. Наряд у неё был яркий и праздничный, даже чёрной ленты в знак траура не повесила, да и на лице — ни следа слёз. Но, с другой стороны, все люди переживают трагедию по-своему, глупо докапываться до кого-то, потому что он «неправильно» скорбит.
— Муж не должен узнать, — проговорила Виталина, вытащила из сумочки несколько тысячных купюр и передала врачу. — Делайте что угодно, но до его приезда необходимо убрать этот… — она покрутила рукой, подбирая слова. — Этот смрад. Поддерживайте иллюзию, что Павел лежит в коме. В конце концов, это выгодно и вам!
— Конечно, конечно, — глубоко поклонился врач. — Ваши пожелания будут выполнены. Но я обязан вас предупредить, что артефакт придётся обновлять раз в три месяца и он не защищает от губительных эффектов некромантии, только убирает её ауру. Здоровье всех, кто проживает в этом доме рядом с умёртвием сильно пошатнётся. Вы же понимаете, если об этом узнает ваш муж, он сильно разгнева…
Виталина перебила его:
— Я сделаю вас семейным врачом, как только мой муж отправится на тот свет. Уж ради такого, я надеюсь, вы пожертвуете парой-тройкой сиделок. Мои слуги ведь тоже пострадают, — она вздохнула с нарочитой грустью. — Каждому из нас придётся заплатить цену.
— Преклоняюсь перед вашей мудростью, — врач слегка усмехнулся и отступил от двери. — Если желаете, можете проведать сына. А мне нужно отлучиться и забрать из машины артефакт.
Мелкими шажками он посеменил к лестнице, а Виталина, поморщившись, ступила внутрь комнаты. Её взгляд без интереса скользнул на кровать, в которой лежал молодой полноватый человек. Одеяло прикрывало только его ноги, поэтому можно было рассмотреть бинты, плотно перетянувшие его живот — слишком впалый для такого телосложения. Павел был невероятно бледным, с чёрными кругами под глазами. Мертвец. Правда, его грудь едва заметно вздымалась и опадала — но, скорее всего, Виталина просто приказала ему имитировать дыхание. Она с брезгливостью скривилась и отступила к окну, слепо уставилась во двор.