Повелитель тлена
Шрифт:
Увы, по второму сценарию «играли» нечасто. Обычно с ринга успевали унести несколько проигравших, прежде чем усталость и боль одерживали над неугомонным магом верх, и тот отключался.
В свои двадцать девять Мар выглядел худым нескладным мальчишкой, что порой вводило в заблуждение его соперников. На самом же деле в кулачном бою его сиятельству не было равных. А ослиное упрямство и маниакальное желание снова и снова себя истязать делали его похожим на заведённый механизм.
Вот и сейчас Бастиан, как и второй боксёр раздетый по пояс, беспощадно молотил кулаками, нанося удар за ударом,
Даже когда великан Малыш обрушился на него всей своей тяжестью, едва не проломив бедолаге спину, а потом ещё и закрепил результат ударом кулака под дых, его сиятельство даже не поморщился. Несколько секунд, пока толпа бесновалась, громко скандируя: «вставай и дерись!», Бастиан лежал на земле неподвижно. Таращился в потолок, под которым мерно покачивались газовые светильники, и при этом дышал тяжело и прерывисто.
Иден уже было понадеялся, что всё, на сегодня выступление закончено. Но другу, как видно, показалось мало. Пошатываясь, он поднялся и встал в стойку, давая понять, что бой продолжается.
Не дожидаясь нападения, сорвался с места. Блокировав джеб противника, нанёс тому молниеносный удар прямо в челюсть. Ещё один блок, резкая атака, короткий хук в область печени и в завершении — удар стопой в диафрагму. Малыш с глухим стуком рухнул на пол, подняв вокруг себя столб пыли.
Толпа зашумела, и в её многоголосье радость перекликалась с разочарованием. Некоторые остались недовольны исходом поединка, соперником Мара, а также самими собой, потому как поставили не на того, кто выиграл.
Перегнувшись через хлипкое ограждение, Иден позвал друга:
— Его сиятельство уже закончил? — Протянул приятелю платок с кружевной каймой, расшитый золотыми вензелями.
Стерев с лица пот и капли запёкшейся крови, Бастиан шумно выдохнул и проронил сипло:
— Я только разогреваюсь. А ты что здесь забыл?
Иден раздражённо цокнул. Как будто не понимает, зачем он явился в эту дыру!
— Вообще-то у нас на вечер были планы. Ужин в ресторане, опера… Помнишь?
— Извини, забыл, — без малейшего сожаления покаялся Мар и сделал несколько жадных глотков прямо из бутылки, отчего лицо виконта снова исказила гримаса брезгливости. Он бы к такой дряни даже под страхом смерти не притронулся. — Давай на завтра перенесём.
— Понятно, что не на сегодня, — хмыкнул мужчина. — С тобой в таком виде только по ресторанам ходить. Народ распугивать… Кстати, завтра милейшие сводницы устраивают приём. Ты тоже должен был получить приглашение.
Бастиан вздрогнул, точно от удара хлыстом, и, отвернувшись, ответил глухо:
— Я туда не пойду.
— А кто только что обещал, что завтрашний вечер посвятит лучшему другу? — с показной обидой в голосе напомнил виконт.
— Тебе прекрасно известно, что я не люблю подобные сборища.
— Брось, Бас, ну сколько можно? — закатил глаза высший. — Жениться ты не хочешь. И, заметь,
— Мне ещё и тридцати нет, — справедливости ради заметил Бастиан, который, несмотря на все опасения родни, покидать этот мир в ближайшее время не собирался.
Сначала отыщет тварь, что забрала у него Мими. А дальше уже как получится.
— С твоими предпочтениями в выборе спорта и нежеланием общаться с пришлыми (и не говори, что ни одна из тех куколок, что я к тебе посылал, тебе не понравилась!) у тебя есть все шансы не разменять четвёртый десяток. И вообще, — возвращаясь к насущной теме, протянул виконт, — никто ведь не заставляет тебя уходить со смотрин с приобретением. Просто проведёшь в приятном обществе время. Не то что сегодня, — испытывая чувство гадливости, оглянулся по сторонам Иден. — Шейн и Реджи тоже будут там. Говорят, в этом году у мадам Луари каждая девушка — что жемчужина. Да и леди Адельсон в выборе красоток не подкачала. В общем, будет на что посмотреть.
— Я подумаю, — нехотя отозвался Мар, возвращая другу мятый платок.
За который Иден ухватился кончиками пальцев и поспешил бросить его на шаткое ограждение, решив, что будет проще с платком расстаться, чем отстирать пятна.
Соперника Мара к тому времени уже унесли, и его место занял полный сил и желания победить неориец. Ещё один громила, по сравнению с которым Бастиан казался тщедушным юнцом.
Помнится, в прошлый раз, после тесного «общения» с этой тушей, из зала выносили именно Мара.
Иден махнул рукой, подзывая долговязого паренька, что ранее имел неосторожность к нему обратиться, и достал из кармана хрустящую банкноту номиналом в пять стэрнов.
В тот вечер де Клер впервые сделал ставку. И ставил он не на друга.
* * *
Утро плавно перетекало в день, а в маленьком будуаре, прозванном Рубиновым, по-прежнему царил сумрак. Тяжёлые шторы насыщенного шарлахового цвета с пышными ламбрекенами и шёлковой бахромой были плотно задёрнуты, не пропуская внутрь ни солнечного света, ни городской суеты. Дневное светило здесь заменяли зажжённые бра, и в их мерцании цветочный орнамент тёмных обоев отливал золотом.
В дальнем углу стояла ажурная ширма, с которой небрежно свисали интимные детали женского туалета. Кофейный столик, декорированный бронзой; изящный резной секретер, илуазский ковёр, пуфы и многочисленные подушки придавали комнате особое очарование и уют.
И посреди всего этого великолепия, на кушетке из красного бархата, полулежала девушка. Тонкая полупрозрачная сорочка, украшенная кружевами и искусной вышивкой, подчёркивала каждый изгиб её идеального тела. Симпатичное личико обрамляли озорные кудряшки тёплого медового цвета. Светлокожая, с россыпью веснушек и нежными ямочками на щеках — она казалась самим воплощением невинности, ангелом во плоти.