Повелитель волков

Грэм Хизер

Но его вопли заглушили другие крики. Это пошли в наступление таившиеся до сей поры в темноте дружинники Олафа. Его конница дружно атаковала и линию укреплений, и саму усадьбу. Конар увидел, что к нему мчится его брат Эрик, и подтолкнул ему навстречу дядю. Эрик подал Найаллу руку, и тот, каким-то чудом уже успев скинуть с себя монашеские одежды, мигом вскочил на коня рядом с племянником. Меч, который дал ему Конар, со свистом рассекал воздух над головой лорда Ард-Рига.

Помощь пришла как нельзя кстати, ведь враги уже наступали

им на пятки. Эрик, Найалл и Конар беспощадно разили своих противников, и многие из них пали бездыханными на залитую кровью землю.

Но вот в рядах атаковавших появилось знакомое лицо, искаженное гримасой гнева.

Мелморден собственной персоной.

Мятежный ирландский король был прирожденным воином, он искусно владел мечом, был отважен и неутомим в бою. Конару пришлось призвать на помощь все свое мужество, столкнувшись с ним в поединке. Их клинки, рассыпая искры, яростно скрещивались друг с другом! и со звоном разлетались в стороны. Мелморден улыбался, обнажая щербатые зубы. Он дрался, как настоящий: берсеркер, на губах его выступила пена.

Никогда не теряй выдержки в бою — так учил отец Конара, когда тот был еще мальчишкой. Он хорошо запомнил отцовские уроки. И когда ослепленный яростью Мелморден снова атаковал его, Конар ловко уклонился от его удара и, выждав, когда враг оставил свою грудь незащищенной, мгновенно вскинул меч и поразил его.

Мелморден рухнул перед ним навзничь. Маленькие медвежьи глазки в последний раз взглянули на Конара, и все с той же усмешкой Мелморден пробормотал:

— Хорошо бы мне попасть в эту вашу Валгаллу, где каждый день случаются битвы!

Его глаза закрылись. Изо рта потекла, пузырясь, струя крови, и он испустил дух.

— Конар! — к нему подъехал Лейв, ведя в поводу Тора. Конар вскочил на своего верного коня и ринулся в гущу боя.

Однако сражение уже шло к концу. После гибели Мелмордена сопротивление мятежников быстро удалось сломить. Ведь с освобождением Найалла они утратили свое единственное преимущество перед Олафом и его дружиной. Большинство данов попросту ударилось в бегство. Ирландцы бросали оружие и низко склоняли повинные головы перед Найаллом, прося его о помиловании.

Все было кончено.

В этот вечер они сидели за трапезой в доме Мелмордена, и Конару воздавали почести отец, братья, дядя и все союзные короли.

— Какую награду ты хочешь от меня, племянник? — спросил его Найалл.

— Мне не нужны награды, дядя. Разве что твое благословение на мое отплытие. Я хотел бы добраться домой так скоро, как только это возможно.

— Мелисанда отправилась в Вессекс… — нахмурившись, начал было Эрик.

— Нет. Мелисанда с помощью Рианнон лишь добралась до Вессекса, а оттуда послала за своими кораблями. И меня очень беспокоят вести из дому.

— Ты можешь рассчитывать не только на мое благословение, Конар. Ты получишь от меня всю возможную поддержку, — заверил его Найалл. — А этими землями, отобранными

у Мелмордена, отныне будешь владеть ты, как только соберешься вернуться в Ирландию.

Конар поблагодарил его и удалился. Разбудив на рассвете Свена, Бренну и остальных своих людей, он помчался назад в Дублин, где ждали их ладьи. В спешке они покрывали не менее пятидесяти миль в день.

В Дублине он получил известия, которых с таким страхом ожидал: Рианнон написала Эрин, что Мелисанда решила вернуться из Вессекса домой — время на исходе, и она больше не может ждать. Эрин же могла сообщить ей только одно: войска еще не вернулись с севера, Найалл по-прежнему в заточении.

— Я напишу ей немедленно… — пообещала Эрин Конару.

— Не надо! Я нынче же отплываю.

— Ты хочешь помочь ей, защитить ее…

Но его глаза были холодны — Мелисанда нанесла; ему такое оскорбление, которое он не мог простить. Он должен похоронить свою любовь.

— Я хочу перерезать ей глотку! — в бешенстве крикнул он, но Эрин ничего не ответила, она лишь молча поцеловала его в щеку.

— Дай ей хотя бы шанс…

— Молю Бога лишь об одном — явиться вовремя, чтобы успеть сделать это собственноручно!

Не находя себе места от отчаяния, он приказал немедленно готовиться к отплытию. Ему не требовались советы ни Бренны, ни Мергвина. Он сам понимал, что время решает все.

Мелисанда тем временем пыталась заниматься укреплением внешних стен, но от этой затеи было мало проку. Она отправила людей, чтобы те отобрали камни; на развалинах крепости времен римского владычества и притащили их в замок для восстановления его стен, но сама толком не могла сообразить, с какого же конца их восстанавливать.

Изредка приходили запросы от Одо, касающиеся ее безопасности, Она также получала вести и от Эрин и знала, что на севере от Дублина перемен не было.

Ей стало казаться, что с момента их последнего расставания с Конаром прошла целая вечность. Она тосковала по нему; от него не приходило никаких вестей, и Мелисанде стало казаться, что он полон холодного гнева, который удвоится, как только ему станет известно, что она натворила.

Иногда ей казалось, что он уже вообще никогда не вернется. Он так горячо любит свою родину. Только никак не желает понять, что у нее тоже есть родина, и она — здесь. И Мелисанда обязана заботиться о ней и защищать ее. Даже рискуя собой. И их ребенком.

Ирландия — обширна. И Конару всегда найдется там подходящее место. А это — ее страна, и она будет драться за нее.

И она была призвана на поле брани на исходе третьей недели после своего возвращения домой. Филипп разыскал ее в зале и доложил, что группа вооруженных всадников разорила рыбачью деревушку к северу от замка. Она как раз вчитывалась в письмо от Рианнон, стараясь найти хотя бы малейшее упоминание о Конаре, когда Филипп, запыхавшись, вбежал в зал, тут же обратив на себя ее внимание.