Повелитель волшебных ключей. Астрель и Хранитель Леса
Шрифт:
Волшебник Алеша поднял с пола перо и поднес к огню. Раскаленные змеи разом отпрянули от черного пера.
– А, испугались? – прошептал волшебник Алеша. Кончиком пера он выгреб из камина голубую искру и подхватил на ладонь, обернутую краем плаща. Огненные змеи разом выплеснулись за край каминной решетки, но волшебник Алеша успел отскочить. Брови и прядка волос на лбу были опалены.
Теперь бежать! Бежать скорее из этой башни. Пока не вернулся ее могучий страшный хозяин. Волшебник Алеша нагнулся и подхватил кота Ваську. Тот возмущенно и протестующе взвизгнул, но
Он бегом мчался по галереям, спотыкаясь, сбегал с лестниц. Голубая искра у него в руке благодарно и освобожденно вспыхивала, освещая низкие, давящие своды, свисающие пологи паутины, выщербленные неровные ступени.
Из распахнутых дверей неслись голоса, шорохи, смех, сдавленные вздохи, шкворчание сала на сковородках.
– Как пройти к башне Ренгиста Бес… – услышал волшебник Алеша свой голос, тут же заглушенный чьим-то сытым, самодовольным смехом и собачьим ворчаньем над костью.
Волшебник Алеша в промозглых рассветных сумерках быстро пересек двор. Пробежал под темной аркой ворот, где по-прежнему витали в воздухе монотонные голоса стражников.
В это время в верхнее окно башни, прошелестев крыльями, влетел черный зловещий ворон.
Глава XVII
Страшное заклинание Каргора
И главное:
Астрель узнает тайну
Теперь, друзья мои, вернемся к Астрель. Мы оставили ее на опушке Оленьего леса, одну, растерянную и испуганную.
Астрель, невидимая в сумерках, стояла, прижавшись спиной к старому дубу. Его ствол был глубоко расщеплен сверху до самых корней. Закинув руки назад, Астрель прижала ладони к шершавой грубой коре.
Она не думала о себе. Она знала: куда бы она ни пошла, на любой дороге утром ее схватят стражники. Ее мучило одно: что с Гвеном, что случилось? Где он?
Все вокруг теряло свои дневные краски. Деревья окружили опушку неподвижной темной стеной.
Послышался топот копыт, громкий говор.
По слабо светящейся в вечернем свете дороге скакали всадники.
Задев крылом ветку дуба, на траву слетел огромный угольно-черный ворон. Ветер, поднятый взмахами его крыльев, пахнул холодом прямо в лицо Астрель.
Астрель услышала тяжелый вздох, так вздыхает измученный привычной болью человек. Затем стон сквозь стиснутые зубы… И на траве совсем рядом с ней поднялась, словно выросла из земли, черная фигура Каргора.
– А, ты уже тут, Каргор!
Астрель увидела короля. Слуга ловко подставил плечо, и король слез с лошади.
Каргор молча поклонился. Трава, цветы, все,
Король нетерпеливо оглянулся. В сгустившейся темноте Астрель еще могла разглядеть его оживленное лицо.
– А где же наши мальчики, где рыбаки? – весело спросил король.
Послышался звон цепей. Астрель увидела двух высоких молодых мужчин.
«Они похожи – наверное, братья», – подумала Астрель. Она боялась шевельнуться, дохнуть. Она едва чувствовала свое сердце.
Юноши шли медленно, с трудом. Тяжелые цепи сковывали их движения.
– Снять цепи! – приказал король.
Кто-то из слуг нагнулся, цепи, загремев, упали.
Король, добродушно улыбаясь, обошел вокруг братьев, похлопал одного по плечу.
– А они ничего, Каргор. Как ты находишь? Молодые и сильные. И бегают, поди, неплохо.
Король рассмеялся. От его смеха холод сковал Астрель, проникая до самого сердца.
По знаку короля слуги, стража – все исчезли. Притихшей толпой, не глядя друг на друга, отступили, скрылись за деревьями.
Теперь на опушке остались только король, Каргор в своем черном плаще и братья-рыбаки.
Братья удивленно переглянулись, не понимая, что происходит, зачем их привели сюда. Младший потер запястья рук, онемевшие от тяжелых цепей.
– Я милосерден, таков уж я есть, – неторопливо, с каким-то тайным наслаждением проговорил король. – Да, я дарю вам свободу! Вы будете жить в лесу, беззаботные и счастливые. Что же вы не кланяетесь, не благодарите меня? Э, да что с вас взять, вы простые, неотесанные парни. Ну да ладно… Каргор, теперь твой черед. За дело! Пусть свершится!
Король отступил в широкую тень дуба.
Он стоял так близко от Астрель, что, протянув руку, она могла бы его коснуться. Он весь трясся от тихого смеха, потирая руки.
Каргор выступил вперед и отбросил мешающий ему край плаща.
Мрачный, хриплый его голос поднялся и упал:
Трижды ухнула сова.
Значит, сбудутся слова!
Мрак, спустись, сгустись! Навек
Стань оленем, человек!
И в тот же миг, Астрель даже не заметила, как это случилось, братья-рыбаки исчезли. Там, где они только что стояли, Астрель увидела двух молодых прекрасных оленей с гордыми могучими рогами. Один из оленей, кося глазами, прянул в сторону.
Вдруг послышался крик, полный отчаяния и ужаса, и на поляну выбежала молодая женщина в простом платье. Она прижимала к груди ребенка.
– Ниссе, мой Ниссе! Что вы с ним сделали, проклятые колдуны?
– И ее тоже! – весь трясясь от злости, завизжал король. – Каргор, преврати ее тоже и мальчишку! Скорее, пока она не убежала!
И снова прозвучал нечеловеческий, словно каменный, голос Каргора:
Мрак, спустись, сгустись! Навек
Стань оленем, человек!
Один из оленей протяжно, с тоской протрубил. На опушке больше не было женщины с ребенком. Рядом с двумя оленями стояла серебристо-серая олениха. К ней робко прижимался маленький олененок на тонких дрожащих ножках.