Повелитель войн
Шрифт:
Хивел мрачно улыбнулся:
– Лорд Утред, до конца времен далеко, а колесо Фортуны имеет свойство вращаться, разве не так?
Я посмотрел на Селлаха:
– У твоего отца он потребовал столько же, лорд принц?
– Больше, – бросил Селлах.
– А теперь он хочет добавить к своей орде и нортумбрийскую армию, – продолжил Хивел. – Лорд Утред, он мочится за пределами своих владений. Он мочится на тебя.
– В таком случае он делает ровно то, что и ты, – спокойно возразил я. – Разве не так ты поступаешь с корольками, донимающими тебя как блохи?
Селлах просто смотрел на меня. Он наверняка знал о визите Домналла в Беббанбург, но никак этого не выдал.
Хивел, должно быть, уловил возникшее между нами напряжение, но сделал вид, что ничего не происходит.
– Король Этельстан заявляет, что вершит мир! – заявил он. – Разве не большинство христиан стремится к этому?
– Мир? – переспросил я таким тоном, будто никогда прежде не слышал этого слова.
– И вершит он его, заставив нас собраться в этой богом забытой дыре и признать его нашим… – Тут он помедлил. – Как бы точнее выразиться? Нашим верховным королем?
– Monarchus Totius Brittaniae, – раздался гнусавый голос из тени в глубине шатра. Посмотрев туда, я разглядел сидящего на скамье священника. – Монархом всей… – начал было переводить поп.
– Мне известно, что это значит, – перебил я его.
– И монарх всей Британии будет попирать нас своей пятой, – тихо сказал Хивел.
– Мочиться на нас, – сердито добавил Селлах.
– А чтобы поддерживать этот христианнейший мир, – продолжил Хивел, – нашему верховному королю потребуется сильный гарнизон на своих границах.
– Христианский гарнизон, – вставил Селлах.
Я снова промолчал. Хивел вздохнул:
– Лорд Утред, ты понимаешь, о чем мы говорим. Больше нам ничего не известно. Люди присягали Этельстану, как послушные дети! Я поклялся хранить мир, как и Константин. Даже Гутфрит преклонил колени.
– Гутфрит?!
На лице Хивела выразилось отвращение.
– Он квакал как лягушка и поклялся предоставить войскам Этельстана кров в его стране. Все эти клятвы засвидетельствованы священниками. Они записали их на пергаменте, запечатали воском и раздали нам копии. Вот только одна клятва была дана в тайне. И все мои лазутчики не смогли разузнать, в чем она заключалась. Известно лишь, что на колени перед королем вставал Элдред.
– И не в первый раз, – ввернул Селлах ехидно.
Я пропустил это мимо ушей.
– Элдред дал клятву? – переспросил я у Хивела.
– Дал. Вот только какую? Нам это не известно. После клятвы с Элдредом никто не смог побеседовать, зато нам сообщили, что теперь он олдермен и мы должны называть его лордом! Но олдермен чего? Или где?
Наступила тишина, если не считать легкого шороха капель по крыше шатра; дождь налетел и быстро прошел.
– Мы не знаем где? – спросил я.
– В Камбрии? – предположил Хивел. –
– А может, в Беббанбурге? – буркнул Селлах.
Я отвернулся и сплюнул.
– Не нравится мое гостеприимство? – с иронией осведомился Хивел.
Я сплюнул вновь, выполняя обещание, данное Бенедетте, потому что не хотел верить в предположения Селлаха.
– Я только что повстречался с Элдредом, – сообщил я Хивелу.
– Ого! Я бы тоже сплюнул. Надеюсь, ты не забыл, что его следует называть лордом?
– Помнится, я обозвал его куском дерьма с крысиной мордой или вроде того.
Хивел расхохотался, потом встал. Мы тоже поднялись.
– Время позднее, – сказал валлиец. – Но я бы хотел прогуляться с тобой, лорд Утред.
У входа в шатер ждали два десятка моих людей. Они потянулись за нами, как и в два раза большее число воинов Хивела.
– Едва ли твой лучник попытается снова, – предположил король. – Но лучше уж поостеречься, да?
– Не попытается.
– Это не один из моих людей, отвечаю. Я не в ссоре с Беббанбургом.
Мы медленно шли в направлении огней, отмечавших мой лагерь. Несколько шагов проделали молча, потом Хивел остановился и тронул меня за локоть:
– Лорд Утред, колесо Фортуны вращается медленно, однако оно вращается. Ныне не мой счастливый час, но он придет. Вот только я сомневаюсь, что Константин захочет ждать поворота колеса.
– И тем не менее он дал Этельстану клятву?
– Когда на твоей границе объявляется король во главе трех тысяч воинов, какой у тебя остается выбор?
– Трех тысяч? Я слышал, что их только две тысячи.
– Две тысячи вокруг Эофервика и еще по меньшей мере тысяча здесь. А король Константин не хуже любого другого умеет считать щиты. Его принудили дать обещание не вмешиваться в дела Нортумбрии и заплатить дань. Он уступил.
– Значит, он связан клятвой, – пробормотал я.
– Вы с Этельстаном тоже связали себя взаимной клятвой, однако всем в Британии известно, что с нею сталось. Король обещал не вторгаться в твою страну, и вот он здесь. Лорд Утред, мы с тобой следуем старинным обычаям и верим в силу клятв, но теперь есть такие, кто говорит, что клятва, данная под принуждением, вовсе не обязательна.
Я поразмыслил над этим.
– Возможно, они правы. Какой же это выбор, если тебе меч приставят к горлу?
– Выбор есть: не давать клятву! Подписать вместо этого договор, допустим. Но поклясться на копье Карла Великого? На том самом острие, что пронзило бок Господа нашего? – Он вздрогнул.
– Но ты ведь поклялся? – Я предположил, что вопрос раздосадует его.
Вместо этого валлиец развеселился. Он хмыкнул, затем снова тронул меня за локоть, предлагая продолжить прогулку.
– Я поклялся хранить мир, не более того. А что касается дани? Я согласился ее платить, но клятвы не давал. Сказал, что не могу связывать моих преемников, и мальчишка меня понял. Лорд Утред, его это не обрадовало, но он не дурак и не хочет проблем с валлийцами, пока взгляд его устремлен на север.