Повелитель Запретной Магии

Упоров Владимир Николаевич

Так как в городах или любых других населенных районах собираться настолько большой группой опасно, местом сбора отрядов выбрали дикую рощу, раскинувшуюся в достаточном отдалении от городов и стратегически важных точек, ставших нынче местом военных стычек между светлыми и темными.

Маги разбили лагерь среди раскидистых дубов и кленов, в ожидании еще двух групп, руководимых Кромом и Оуэром. Все остальные Гончие и лидеры союзных кланов прибыли раньше назначенного времени. Когда соберутся все, должны были обсудить дальнейшие действия охотников, а именно – атаку

на одну из «Точек» Армии Ночи. Из памяти Гильдийского головореза Катарина вытряхнула нужные сведения касательно примерного местонахождения Триссы. Как и ожидалось, эта ведьма контролировала практически все информационные нити темных.

Сама Катарина, неожиданно для себя озаботилась причинами, побудившими Реннета совершить то, за что его теперь открыто презирали. Она ни на мгновение не сомневалась, что имеются скрытые от глаз мотивы, а не только банальное бездушие, руководимое желанием наказать кого-то.

– Нет, что бы ни произошло, никогда не поверю в то, что он причинит другим боль, руководствуясь столь жалкими чувствами, – пробормотала она, будто убеждая саму себя.

Вдруг сзади раздалось:

– Не веришь, значит.

Мистик обернулась и заметила спускающуюся к ней вниз по склону чародейку с роскошными светлыми волосами. Одного ее горделиво-величавого взгляда казалось достаточно, чтобы производить впечатление настоящей королевы.

То была чародейка Кассандра, она же – «Непримиримая Крепость». Уж кого угодно, но ее Катарина ожидала услышать в последнюю очередь. Хотя стоит признать, для той, что недавно потеряла доверие всех охотников, женщина держалась хорошо. Особенно в первые дни обращенные в ее сторону взгляды были, мягко говоря, недружелюбными.

Подойдя к ней, Кассандра оглянулась на окружающий их лес и озерцо мутной воды. Тоскливые серые тучи заволокли все небо и ощущение скорого дождя витало в воздухе. Даже птиц практически не было слышно. Лишь ветер раскачивал кроны деревьев.

– Слышала, он снова натворил дел, – продолжила она, так и не дождавшись ответа от мистика. – В лагере только это и обсуждают, как недавно обсуждали мое предательство.

За короткой репликой слышалось самоуничижительное фырканье.

Поначалу Катарина намеревалась проигнорировать ее, но после таких слов решила ответить:

– Две совершенно разные ситуации, потому не вздумай их сравнивать. Реннет не предавал Гончих и наших союзников.

Кассандра улыбнулась.

– Как грубо напоминать мне о том, что я предатель. Возможно ты права и в наших с ним историях больше различий, нежели схожести. Но вообще я вела немного в ином направлении.

– В ином?

– Ему плевать, что подумают и скажут другие, по большей части. Он недолго думал, когда просил меня остаться в отряде и даже заботливо предупредил, что отношение всех сильно изменится. Ощущать их взгляды очень неприятно, честно говоря. Ты ведь и сама с подобным знакома.

– Не

понимаю, к чему ты клонишь! – начала злится мистик. Все эти хождения вокруг да около ей порядком надоели. А ее манеру поведения, если честно, Катарина невзлюбила с момента первой встречи. Чародейка держалась так, будто все обо всех понимала.

– Да ничего, – пожала плечами та, а затем едва заметно подмигнула. – Глядя на него я осознала кое-что важное для себя. Не такие уж и большие у меня неприятности. Подумаешь, кто-то плохо относится, а кто-то сторонится. Счастье никогда не зависело от всех, только от нескольких очень важных мне людей. Он точно такой же. Валент, дьюрар, ты и теперь даже я – все мы изменили отношение друг к другу. Возможно, потому что он видит нас в ином свете, не монстрами и предателями. А конкретно к тебе у парня вообще личный интерес, – усмехнулась она. – Не думаю, что меня он готов простить и довериться без сомнений, однако при всем этом не считает такого рода мелочи достаточными для ненависти.

– Он вообще мало кого всерьез ненавидит и кажется мне, что способен побороть эту ненависть, если она появилась, – вставила свое слово мистик.

– Согласна, но не совсем, – вдруг качнула головой та.

– То есть…

– Его ненависть порой бывает разрушительной и неудержимой, но чаще направлена в него самого, в его собственную душу, потому мы ничего не видим, не видим последствий. И потом, он привык вглядываться во тьму, потому не воспринимает все темное как злое. Честно говоря, словами я не смогу тебе всего объяснить, но поневоле возникает вопрос: Что для него истинное зло? Кому как не тебе нужно найти ответы на все вопросы о его душе.

Кассандра ушла, а Катарина осталась на месте, размышляя о сказанных ею словах.

«Действительно, что же он ненавидит? Когда-то утверждал, помню, что ему не по нраву люди двух типов. Одни – это те, кто возлагает свою ответственность на других, а другие – принимающие чужую ответственность на себя. Недавний случай с матерью Роуз вполне подходит под эти категории. Она благополучно воспользовалась любовью дочери, заставляя ее жалеть себя. Та, в свою очередь, терпела бог знает что, лишь бы не думать собственной головой и удовлетворить все ее капризы. Можно сказать, мать свалила бремя на дочь, а она безропотно взяла все на себя. Достаточно типичная семейная ситуация, если бы не ужасные последствия. Но… есть кое-что, что меня смущает в данной теории. Реннет никогда не говорил, что готов убить человека из ненависти. Наверное, то же самое имела в виду Кассандра…»

Она вспомнила лицо юноши в момент, когда был нанесен злополучный удар. В нем определенно не чувствовалось ненависти. Тогда что еще?

Мистик думала, прокручивала в голове все по порядку, стремясь сложить целостную картину, но все равно оставались пробелы.

Недостающие куски любезно преподнес ей Лангиниус, во время ужина. Так же как она, дьюрар сидел донельзя задумчивый. Заметившая это, Валент не постеснялась полезть к нему с расспросами: