Повелитель Запретной Магии

Упоров Владимир Николаевич

– А ты решил стать этим другим, – стиснула зубы мистик.

Реннет смотрел на нее целую минуту, но потом ответил:

– Возможно.

…И тут же получил пощечину, звон которой услышали все, кто находился поблизости. Любопытные взгляды просто не могли не сойтись на них двоих. Катарина же не обращала на них внимания, пропуская слова сквозь зубы:

– Я надеюсь, ты понимаешь, что заслужил это. – Ответа она не получила, потому решила продолжить: – Еще та показательная казнь брата Элен меня насторожила. Ты совершил ее не просто ради наказания, иначе не обдумывал бы так тщательно каждое действие. Дело в Элен, я

права? Ты старался отгородить ее от всеобщих обвинений. Убей мы ублюдка просто так, сестру за глаза начали бы называть братоубийцей. Но получилось, что в казни стали виновными все без исключения. Они могли спасти умирающего, однако и пальцем не шевельнули. Эта вина не позволит им в дальнейшем обвинять Элен.

– Хех, ты и это поняла, – вздохнул юноша и разложил ноги на траву. – Тем не менее, не стоит искать в худших поступках хорошие стороны. Подобное приводит к ошибочному восприятию мира. Нормальный человек никогда бы не стал мыслить в таком ключе.

– Об этом ты думаешь все последнее время? О своей нормальности? – много тише спросила у него Катарина, сама пододвинувшись ближе.

Реннет выглядел уставшим, не смотря на день, проведенный в безделье. Складывалось ощущение, словно он израсходовал все свои эмоциональные силы, потеряв прежнюю устойчивость. Его речь говорила о том же.

– Я не могу игнорировать свою ненормальность, как человека. Мои поступки и мотивы нельзя назвать человечными в обычном понимании. Когда-то давно, уже не помню точно, слышал, что Истинные Тени и Повелители Запретной Магии неизбежно превращаются в самых настоящих монстров. Тогда это мне казалось идиотской выдумкой, но теперь я не уверен. Вдруг я перестал различать темное и светлое? Быть может, в моих глазах истинное зло видится нормальным.

– Разочарован в себе, не так ли? Сомневаешься в себе и собственных силах.

Реннет мог лишь согласно кивнуть. В последние дни он начал думать над тем, что делает, что делает в этом мире, когда должен быть мертв. Даже Мирейн в свое время предупреждала о возможности возникновения отклонений в психике. Мертвым полагается быть мертвыми. Стоит ли свобода таких жертв? Не правильней ли доживать жизнь в ограниченности и в иллюзии свободы, как это делают многие?

– Гложущие тебя разочарование и сомнение есть признак самой настоящей человечности, – усмехнулась Катарина. – И я в свое время была разочарована в собственном существовании и начала считать его ошибочным. Но кое-кто разубедил меня, при этом, казалось бы, не приводя никаких железных доводов. Он считал, одного желания жить достаточно, чтобы иметь право на существование, одной жажды свободы достаточно, чтобы иметь право на нее. И этот человек – ты, не больше и не меньше.

Сказав так, она мягко и незаметно коснулась кончиками пальцев его щеки. На душе парня сразу стало теплее, а мысли в голове закрутились в ином направлении.

«Пока я желаю жить… пока кто-то желает, чтобы я жил…»

– И еще, – неожиданно продолжила мистик, – насчет неуверенности в силах. Ты засомневался в том, что способен остановить Войну? Я могу помочь тебе с этим, если ты попросишь помощи.

– Прозвучало так, словно я должен умолять тебя об этом, – заметил Реннет.

– Так и есть, – не моргнув заявила та. – Я уже однажды говорила, что не стану влезать к тебе в голову, но если попросишь сам, другого выхода не останется. Советую также учесть, что при этом я могу узнать твои сокровенные тайны и увидеть воспоминания. Если тебя не беспокоит подобное, можем приступить прямо сейчас.

– И как мне поможет

промывка мозгов? – с подозрением уставился он на нее. Но подозрение юноша испытывал не по отношению Катарины и ее мотивов, а скорее к ее способностям.

– Не промывка. Я всего-навсего покажу тебя со стороны. Иногда полезно посмотреть на себя самого. Разумеется, никакого вмешательства в воспоминания или мысли не будет, как и проклятий. То есть, влюблять тебя в себя, получается, не стану.

«Да мне от последней фразы как-то боязно стало», – подумал он, живо представив себе услышанное.

Впрочем, он знал: она так не поступит. Не было в том необходимости. Реннет без того доверял этой женщине. Она нравилась ему и внешне, и внутренним миром. Может, прошлая Катарина недолюбливала нынешнюю ведьму, однако сам Реннет впервые испытал чувства именно к ней, а не к обычной девушке двадцати пяти лет. Если его чувства можно назвать любовью, то влюбился он не в мистика, а в ведьму. Но Катарине этого говорить не стоило.

– Я согласен, – предельно коротко прозвучал его ответ.

Пальцы женщины, гуляющие по его щеке, медленно поднялись к виску. Как было велено, полностью сосредоточившись на своих внутренних ощущениях и мыслях, Реннет закрыл глаза.

В сознании постепенно всплыл образ прошлого, полузабытый, но очень значимый. Возможно, самый значимый в его судьбе…

Вечер, узкие улицы Веллина. И два мага в длиннополых серых одеяниях. Широкоплечий и совсем еще юный Торн, а с ним Глава Белого Пламени Киос, внешне кажущийся не намного старше.

То была первая встреча, изменившая судьбу тринадцатилетнего мальчишки. Боевые маги предложили ему сделать выбор – жизнь за изучением магии в Немиссе или страх перед неизвестной опасностью в будущем. Реннет избрал первый путь, но продиктован его выбор был только отсутствием других вариантов, а не истинным желанием. Тогда еще мальчишка не задумывался о том, чтобы достигнуть Свободы. Если бы сейчас ему предложили то же самое, выбрал бы он другой вариант? Да, выбрал бы. Быть может это прозвучит трусливо, но проходить через все снова юноша не хотел. Даже обретенные силы, возможности, знания, единственный друг и чувства к Катарине не остановили бы его. Он не цеплялся за свое прошлое и настоящее.

Воспоминание стояло перед его глазами ровно до того момента, как прозвучало согласие, а затем сменилось на другое…

На сей раз это была память о его первом сражении – экзамене на титул мага первой ступени. Реннет решился подать заявку после полуторагодового обучения в клане, что крайне малый срок. Его уговаривали повременить и Торн, и Мастер Селеста. Но подросток не слышал их, не хотел. В итоге едва не проиграл.

Первый поединок сильно затянулся, вследствие чего он выдохся. Лишь заклинание Огненного Искажения подарило ему победу над противником, а второго он уже одолеть не смог бы. Было очевидно, и для него самого, что Реннет переоценивал собственное мастерство и недооценил настоящий бой против живого противника. К последним минутам он стоял на арене с ощущением слабости в ногах и боли в искалеченном плече. Последних сил едва хватало, чтобы оставаться в сознании, когда противник откровенно насмехался над слабостью и неопытностью испытуемого ученика. Скопившиеся в сердце чувства неожиданно пробудили в Реннете ярость и злость и, воспользовавшись ими, он не просто поверг мага-испытателя на землю, а буквально пытался сжечь дотла силой огненных заклинаний. Наблюдавшие за ходом экзамена судьи были в замешательстве от его излишней жестокости…