Повелитель желания
Шрифт:
Смятение и тревога снова охватили Алисон. Джафар, растянувшись рядом, подпер рукой голову и продолжал разглядывать ее. Очевидно, наблюдал за ней спящей.
И прежде чем Алисон успела что-то сказать, он поднял с ее груди прядь высохших шелковистых волос.
– Тебе не стоит закалывать их. Лучше, когда волосы распущены.
Алисон быстрее испуганного зайца откинула полу бурнуса и вскочила.
– Я не спрашивала твоего совета, как причесываться!
Взбудораженная, с горящими от стыда щеками, она помчалась к ручью, намереваясь отыскать шпильки, оставленные вчера
– По крайней мере ты не терзаешь их завивкой.
– Слишком хлопотно укладывать их буклями, – прошипела Алисон сквозь стиснутые зубы, пытаясь взять себя в руки. – У меня чаще всего не бывает горничной.
Он остался лежать, лениво наблюдая за ней. Этот оценивающий взгляд окончательно лишил Алисон равновесия.
Она принялась раздирать пальцами спутанные волосы и с ужасом заметила, как дрожат руки.
– Когда мы доберемся до нашего лагеря, – внезапно пообещал Джафар, – я прикажу принести тебе гребни.
Алисон настороженно нахмурилась. Его великодушие не слишком интересовало ее. Главное – узнать, куда они едут.
– А где твой лагерь?
– Один день езды отсюда, на краю пустыни.
Не получив ответа, он насмешливо осведомился:
– Ты ведь хотела увидеть пустыню, не так ли?
– Только не в твоей компании!
Она заметила, как сжались его губы, но он нашел в себе силы сдержаться. Очевидно, перемирия не получилось. Но Алисон все равно. Так даже лучше. Девушке не нравилось, когда похититель начинал обращаться с ней бережно и заботливо. Если он ведет себя, словно неотесанный дикарь, куда легче помнить, что она презирает и ненавидит его.
Алисон постаралась как можно лучше расчесать свалявшиеся пряди и снова закрепила их узлом на затылке, а потом подошла к груде наваленной на земле одежды и вытащила жакет и один ботинок.
Девушка уже хотела было натянуть их, когда теплые сильные пальцы внезапно сомкнулись на запястье. Она не слышала, как он подошел!
Алисон, съежившись, недоуменно поглядела на похитителя. Неужели он не позволит ей одеться?
– В этой стране, – предостерегающе пояснил Джафар, – человек должен быть очень осторожным. Скоро мы окажемся в пустыне, и тебе нужно всегда быть начеку, если хочешь выжить. Каждое утро, перед тем как одеться, проверь, не заползли ли в вещи скорпион или змея.
Алисон облегченно закрыла глаза. Ее все еще трясло от пережитого страха. Он не собирается оставлять ее полуобнаженной! Да она скорее будет рада встретиться с армией ядовитых гадов, чем корчиться под взглядом этих золотистых глаз!
Однако радость длилась недолго. Несмотря на то, что Джафар великодушно позволил ей одеться и дал платок, чтобы защитить голову и лицо, ощущение бессилия и уязвимости продолжало расти с каждой милей, по мере того, как они все дальше удалялись от цивилизации. Вскоре покрытые травой степи сменились неровной, поросшей верблюжьей колючкой и редкими кустиками, усыпанной камнями песчаной местностью. Любой европеец посчитал бы эту необжитую, бесплодную землю пустыней, но Алисон понимала, что до Сахары еще далеко.
Несколько часов спустя, когда Джафар придержал лошадей, Алисон заставила себя обратить самое
С внезапно пробудившимся любопытством Алисон огляделась. Вдали виднелись скопления скалистых плато, нависших над бесплодными равнинами.
– Где мы? – спросила она как могла небрежнее.
Джафар не ответил, не собираясь объяснять, что девушка увидела Джебел-Селат. Не стоит давать ей сведения, которые она, несомненно, захочет использовать раньше или позже.
– Зачем тебе знать?
Алисон прекрасно поняла причину такой осторожности и, забыв о самообладании и сдержанности, ответила:
– Когда французская армия спасет меня, я смогу объяснить, где тебя найти.
Джафар, сжав зубы, пронзил ее уничтожающим взглядом. Алисон устало вздохнула, жалея о том, что проговорилась, о том, что палящее солнце немилосердно сжигает все живое, о том, что она вообще решила приехать в эту Богом забытую страну.
Но по крайней мере бербер остерегается гнать лошадей и теперь осторожно ведет ее кобылу через голые холмы с плоскими вершинами в глубокие лощины, давно не знавшие дождя. Однако Алисон чувствовала себя все хуже. Жара становилась невыносимой, действуя на нервы, окончательно лишая равновесия.
– Я не такого ожидала, – пробурчала Алисон, – когда собиралась в эту экспедицию. Не думала, что пустыня настолько непривлекательна.
Джафар оглянулся.
– Ты найдешь ее прекрасной весной, когда пройдут дожди и все расцветет.
– Никогда! – решительно тряхнула головой девушка. – Никогда ничего не найду привлекательного в Алжире. Здесь слишком жарко.
Вместо ответа Джафар остановил коня и, вынув мех, налил немного воды на лоскут ткани.
– Вытри лицо, – велел он, – вручая ей тряпку.
Алисон стало немного легче, однако минутная прохлада не смягчила ее гнева.
– Если меня непременно нужно было похитить, – ледяным тоном заметила она, – почему это не произошло в сезон дождей?
Внезапная улыбка, осветившая его лицо, придала ему почти неземную красоту.
– Это и есть сезон дождей, ma belle.
Если бы взгляд имел способность убивать, похититель уже был бы мертв. Алисон презрительно фыркнула и погрузилась в мрачное молчание.
Пейзаж с каждым часом становился все более зловещим. Они пробирались сквозь негостеприимные холмы из красного и серого песчаника и глубокие овраги, поросшие уродливо скрюченными карликовыми соснами. Поднявшийся ветер бросал им в лица тучи колючего песка.
– Неужели нельзя остановиться и отдохнуть? – пожаловалась наконец Алисон.
– Скоро, – коротко бросил Джафар. – Закрой лицо.
Это «скоро» растянулось на несколько часов. Холмы остались позади, и сейчас они мчались по равнине, покрытой солончаками и колючкой. Из-под копыт коней разбегались скорпионы и ящерицы.
В других обстоятельствах Алисон была бы поражена суровой, дикой, безжалостной красотой пустыни. Но жара, сознание одиночества и назойливый ветер лишали сил и воли. Она мечтала лишь об одном – поскорее сползти на землю и лечь.