Повелители иллюзий. Попаданец
Шрифт:
— Где ты застрял, олух? — недовольно пробасил один из церберов. Лицо его скрывала железная маска. Оттого голос звучал приглушенно и неестественно. — Великий магистр изволит гневаться.
— Да будет тебе, — оправдывался конвоир. — Темень там, словно у хорса в заднице. Чудом ноги не переломал.
— Ладно, свободен, — рыкнул рыцарь и крепко сжал запястье Алексея рукой в железной перчатке.
Следопыт растерялся. Воистину, хватка была железной. Краем глаза Леха увидел, перчатка та сделана из множества мелких колец. Из таких обычно и плели кольчуги. Невольно закрутилась мысль о новом персонаже в коралтарских приключениях. Великий магистр?! Кто таков? А где барон? Неужели его делом занимается один из заместителей здешнего правителя? Или
Догадка не столько разочаровала, сколько испугала. В следующий миг дверь распахнулась, и Алексея ввели в полутемную комнату, антураж которой подтвердил самые мрачные и зловещие предчувствия.
Взгляду черного следопыта предстали во всей красе и многообразии плоды изуверской изобретательности, какие только и могла породить темная средневековая фантазия. Под потолком висела железная клетка. У противоположной стены стояло кресло с шипами, отдаленно напоминавшее электрический стул. Рядом находились дыба и жаровня. У дышавшей пламенем печи в изобилии громоздились щипцы для вырывания ногтей, железные прутья, крючья для подвешивания и прочий пыточный инвентарь.
Посреди комнаты стоял грубо сколоченный пьяным столяром стол. На нем Леха увидел поднос с фруктами, жареной олениной и кувшин с вином. За столом в резном дубовом кресле развалился длинноволосый человек с аккуратно подстриженной бородой. Он носил черный балахон до пят. Более всего в облике великого магистра, а вне всяких сомнений перед Алексеем предстал именно великий магистр, следопыта поразил золотой медальон на цепи толщиной в палец. Изображение на нем показалось до боли знакомым. В обрамлении из дубовых листьев красовались две зиг руны! Но как руны победы, хранящие воинов, и символ нацистской элиты, оказались в Коралтаре? Случайность или… Алексей не успел довести мысль до конца. Внимание его привлек человек, скромно стоявший в тени за спиной великого магистра. Коричневый балахон стягивала на поясе пеньковая веревка, капюшон скрывал глаза. Подобное одеяние скорее походило на хламиду смиренного монаха, но вовсе не на костюм высокопоставленного чиновника. Лишь только золотой перстень с аметистом выдавал в нем отнюдь не странствующего богомольца или схимника. Глаз владельца перстня Леха не видел. Вместо лица перед ним было лишь темное пятно, Но копарь кожей ощутил злую силу, исходившую из-под коричневого капюшона.
Рядом, как и положено в таких случаях, находился палач. Огромный по коралтарским меркам косматый детина носил лишь кожаный фартук, серые холщевые штаны да сапоги, сшитые невесть из чего. Волосатое тело душегуба в изобилии покрывали татуировки, смысл которых для Алексея так и остался загадкой. Да и время для разгадывания подобных ребусов выпало не самое подходящее. Интерьер пыточной его порядком испугал. Сердце забилось в судорогах. Чутье подсказывало, от жителей Коралтара не дождаться толерантности и политкорректности. Он никак не мог назвать себя героем. Одна лишь мысль об изуверских мучениях бросала в дрожь. Едва ли ему по силам вынести изощренные истязания. Но, видать, таков местный порядок и обычай. Наверняка чаша сия его не минет. Ему сделалось дурно, все внутри похолодело, голова закружилась, а запах крови и деликатесов едва не свел с ума. Голод и страх боролись в нем без устали, погружая разум в хаос безумия.
Великий магистр нервно отправлял в рот виноградины и сплевывал кожуру с косточками прямо на пол. Человек в черном полнился плохо скрываемым волнением. Ожидание его тяготило. Он чего-то ждал и боялся одновременно. О том красноречиво говорили взгляд и движения рук. И только его помощник в коричневом балахоне не выказывал нетерпения. Он оставался бесстрастным словно статуя и как паук скрывался в тени, плел невидимую паутину тайных заклинаний, ловил мысли, дыхание и биение сердца жертвы.
— Так вот ты каков, чужеземец, — великий магистр заговорил первым. — Освободите его.
Рыцарь отпустил запястье следопыта и вместе с напарником отступил на шаг.
— За что меня арестовали?
— Тебя обвиняют в воровстве. Кражи — юрисдикция барона. Но речь также идет о незаконном завладении Реликвией! И потому я уговорил господина барона отдать твое дело на рассмотрение высшему руководству братства «Двух молний». Теперь ты понял кто перед тобою? Полагаю, ты хочешь знать, чего от тебя хотят? Ведь так? Конечно, иначе и быть не может, — продолжил человек в черном, не дожидаясь ответа. — Я Гвинедер, великий магистр братства. А это Эоборус, мой заместитель и верховный маг. Думаю, я сказал достаточно, а оттого надеюсь на твое благоразумие.
— Реликвия! Какая такая реликвия? Понятия не имею ни о какой реликвии!
— Согласно коралтарским законам любое дознание непременно должно сопровождаться пытками. Только тогда признание обретает статус не подлежащего сомнению, — улыбнулся Гвинедер. — Конечно, следствием могли бы заняться костоломы барона. Но мы ведем неофициальное расследование, а оттого в нашей власти пренебречь некоторыми формальностями и решить все полюбовно. Я человек прямой, не люблю витиеватости, и скажу без всякого лукавства. Мы можем предложить тебе «кошачью лапу» для сдирания кожи, коленодробилку, пытку водой, железные башмаки и множество других забавных вещиц. Да все перед тобой. Как хочешь умереть? Выбирай. Сам понимаешь, наш палач с таким арсеналом сломает любого. А если не сломает, то убьет. Согласись, для тебя в том нет никакой разницы. Но можно поступить иначе. Выбор невелик, и потому довольно прост. Либо ты нам все рассказываешь, либо…
— Да чего вам рассказывать?
— Чудесно. Сразу видно в тебе делового человека. Итак, приступим. Имя?
— Алексей.
— Прелестно! Вот как у нас все славно выходит. Не допрос с пристрастием, а дружеская беседа. Да, прошу заметить, мы даже писаря не пригласили. Все останется между нами. Хорошо, продолжим, Аль Эксей. Откуда ты прибыл в Коралтар?
— Из Харькова.
— Что за Хар Кова?
— Город. Большой город. Намного больше Коралтара.
— Разве в баронствах сыщется такой? Или в Тамарвалде? А, быть может, в землях бараугов или д'айдрэ?
— Нет.
— То-то и оно. Выходит, ты врешь? Водишь нас за нос? Какой такой к хорсу Хар Кова? Что за придумки? Так не вернуться ли нам к официальной части?
— Не стоит, — что-то больно кольнуло сердце. Алексей вдруг вспомнил родителей-пенсионеров, детей и жену. В круговерти последних дней он почти забыл о них, оставил в прошлой жизни, посчитав себя отрезанным ломтем. Но воспоминания предательским спазмом сжали горло, выдавили скупую слезу. Страшно осознавать, что ты никогда более не увидишь близких, да и жизнь кончится в одночасье. Он понимал, пыток ему не выдержать. Умирать из упрямства казалось великой глупостью. Он не скрывал никаких военных тайн. Да и слово держать язык за зубами никому не давал. Черт с ним, с великим магистром. Расскажет о Харькове. Все равно братству до Земли не добраться. Вот только чем все кончится? Уберут как ненужного свидетеля? Тогда уж точно все равно. Замучают сейчас или потом. Какая разница? Лишь бы побыстрее. Боль… она невыносима. Одна лишь мысль о ней приводит в ужас. А местные заплечных дел мастера, по всему видать, преуспели в пыточном ремесле.
— Хорошо, — продолжил Алексей. — Я расскажу о Харькове. Да только вы мне все рано не поверите. Вам и в голову ничего подобного не придет. Это как сказка или сумасшествие. Но я стою перед вами и, стало быть, пока в здравом уме. Да хрен с вами! Поверите, не поверите. Плевать. Расскажу, а там сами решайте.
— Не нужно лишних слов, Аль Эксей. Мы тебя внимательно слушаем, — весь вид великого магистра говорил о том, что он не настроен шутить.
— Существует множество миров, — начал рассказ Алексей. — И мир Коралтара далеко не единственный. Не знаю, как вы его называете. Мой мир зовется просто — Земля. Та, по которой мы ходим. Да, просто Земля.