Повелители лошадей
Шрифт:
— Ешь, — убеждал хан, — это хорошая еда.
— Спасибо, — ответил Коджа с вымученной улыбкой. Он быстро проглотил ее, изо всех сил стараясь не ощущать вкуса мяса. Покончив с завтраком, Коджа с трудом поднялся на ноги, чтобы поискать воды. Солнце едва поднялось над горизонтом, но вокруг уже были люди. Охрана менялась — дневные стражи сменяли ночных. Хранители колчанов и подсобные рабы переходили от юрты к юрте, готовясь к утру.
Однако не все бодрствовали. Коджа пробирался мимо спящих, сгрудившихся вокруг праздничных костров. Большинство гуляк все еще блаженно похрапывали, что было необычно для лагеря Туйган, который
После долгих тщетных поисков Коджа, наконец, поймал слугу, несущего ведро с водой. Зачерпнув ее руками, он сделал большой глоток. Хотя было достаточно холодно — так, что онемели пальцы, священник плеснул водой себе на лицо и голову, энергично растирая кожу, чтобы прочистить мозги.
Один из слуг Ямуна представился Кодже. — Прославленный Император Туйгана, Ямун Кахан, послал меня спросить, почему его историк не присутствует в юрте своего господина. Слуга остался стоять на коленях перед ламой.
Коджа удивленно посмотрел на человека. Он не ожидал, что кахан будет вести дела этим утром так рано. Более того, священник не предполагал, что его присутствие будет необходимо так постоянно. — Отведи меня в его юрту, — приказал он.
Слуга послушно повел Коджу через беспорядок вокруг праздничных костров. Добравшись до нужной юрты, слуга объявил о прибытии Коджи. Священника быстро провели внутрь.
Этим утром юрта была устроена по-другому. Трон Ямуна исчез, а жаровни были сдвинуты по бокам шатра. Заслонка, закрывающая дымовое отверстие, была широко открыта, как и дверь, позволяя солнечным лучам ослеплять обычно мрачный интерьер. В центре юрты, в луче солнечного света, сидели кружком мужчины. Ямун был с непокрытой головой, его коническая шляпа была убрана в сторону. Свет отражался от его тонзуры и подчеркивал рыжий цвет его волос. На нем все еще была тяжелая соболиная шуба, которая была на нем прошлой ночью, хотя теперь она была заляпана грязью и перепачкана сажей. Остальные мужчины тоже сняли шапки, образовав в центре юрты кольцо из блестящих голых куполов. Коджа вспомнил учителей своего храма, хотя они не щеголяли длинными косами, которые предпочитали эти воины.
— Историк, ты сядешь здесь, — позвал Ямун, когда лама вошел. Он хлопнул ладонью по ковру прямо за собой.
Коджа обошел круг и занял свое место. Чанар, с затуманенными от ночного веселья глазами, сидел по одну сторону от Ямуна. Гоюк сидел с другой стороны. Там были еще трое, одетые в золотые одежды и вышитые шелка — знаки того, что они были могущественными ханами, но Коджа не узнал их. Их богатая одежда была испачкана и помята. В самом дальнем конце круга, немного в стороне от остальных, сидел рядовой воин. Его одежда, простой синий халат и коричневые штаны, была перепачкана грязью. Проходя мимо, Коджа заметил, что от него сильно воняло.
Ханы взглянули на Коджу, когда он сел. Гоюк улыбнулся еще одной из своих зияющих улыбок. В глазах Чанара мелькнуло недовольство. Ямун наклонился вперед, привлекая их внимание к большому листу, расстеленному перед ними.
Это была грубая карта,
— Семфар здесь, — сказал Ямун, продолжая разговор, начатый до того, как вошел священник. Он ткнул коротким пальцем в угол листа. — Хубадай ждет со своей армией у подножия перевала Ферган. Он провел пальцем по карте до точки ближе к центру. — Мы здесь.
— А где Джад? — спросил один из ханов, которого Коджа не знал.
— В Оазисе Орхон — там. Ямун указал на дальнюю сторону карты.
Священник напрягся еще сильнее, чтобы разглядеть, куда указывал Ямун. Все, что он мог разглядеть, — это размытую область линий и каракулей.
— А Томке?— спросил тот же самый хан. Это был мужчина с волчьим лицом, высокими острыми скулами, узким носом и заостренным подбородком. Его седеющие волосы были хорошо смазаны жиром и заплетены в три косы, по одной с каждой стороны головы и третью сзади.
— Он остается на севере, чтобы собрать своих людей. Я собираюсь оставить его в резерве, — объяснил Ямун. Послышалось ворчание общего понимания со стороны слушавших мужчин. Несколько минут они смотрели на карту, изучая расположение армий.
— Что ты будешь делать? — наконец спросил Гоюк, его нос практически касался карты, когда он прищурился, чтобы разглядеть линии. — Семфар? Или Хазария? При упоминании Хазарии Коджа немного отодвинулся в сторону, пытаясь найти лучший угол для обзора карты. Наклонившись влево, он смог видеть ее яснее.
— Семфар должен пасть. Они отклонили мои требования. Хубадай выступит против них. Кахан провел линию на карте. Снова раздался одобрительный ропот. Чанар взглянул на хана с волчьим лицом, едва заметно кивнув ему.
— Великий Ямун, — сказал человек, — я должен говорить, потому что это мой долг под небесами. Твой сын Хубадай — храбрый и доблестный воин, но он молод и не часто ходил на войну. Халиф Семфара — могущественный правитель. Наши шпионы сообщают, что у него много солдат, защищенных огромными каменными стенами. Было бы мудро послать умного и опытного воина, чтобы он наставлял и помогал твоему сыну.
— Мой сын — это мой сын. Он должен сражаться, — отрезал Ямун.
— Конечно, Великий Хан, — отметил Чанар. — Он должен командовать. Возможно, Шагадай не имел в виду, что ты должен послать нового командира. Пошли кого-нибудь, кому ты можешь доверять, чтобы советовать Хубадаю. Назначь этого советника командующим правым крылом.
— Хубадай молод, и у него вспыльчивый характер, — настаивал Шагадай — похожий на волка, хан. — Пошли ему кого-нибудь, кто охладит его опрометчивость, кого-нибудь, кто знает ловушки войны. Пошли кого-нибудь, у кого твой сын мог бы учиться.
— У мудрого человека всегда есть мудрый наставник, — предложил Чанар.
— Они говорят мудро, Ямун, — прохрипел Гоюк.
Кахан посмотрел на ханов по кругу, обдумывая их совет. — Совет Шагадая хорош, — наконец сказал Ямун. — Но кого я должен послать? Тебя, Шагадай?
— Великий Господин, моя мудрость — это мудрость шатра, — возразил хан. — У меня нет хитрости для войны. Пошли воина, который хорошо служил тебе.
— Я слишком стар, — сказал Гоюк, прежде чем Ямун успел его спросить. — Пошли молодого человека.