Повелители лошадей

Кук Дэвид Чарльз

Ямун внезапно зевнул. — Я устал, Коджа, и ты тоже. Пришло время отдохнуть. А теперь иди. Кивком он отпустил священника.

Аудиенция закончилась, Коджа вернулся в свою юрту и быстро лег спать. Он и без того устал, и зевота Ямуна, казалось, высосала из него последние запасы энергии. Не обращая внимания на холодную еду, которую приготовил Ходж, Коджа сразу отправился спать.

Сначала, несмотря на изнеможение, священник не мог уснуть. Он продолжал думать о событиях этого дня, особенно о судьбе волшебника. Коджа чувствовал ответственность за решение Ямуна. Взволнованный и мучимый чувством вины, он погрузился в беспокойный

сон.

Сквозь серый туман, окружавший священника, донесся какой-то шум. Это был скрежещущий звон камня о камень. Он оказался снаружи, все еще одетый в свою ночную рубашку. Дул ветер, но он не чувствовал холода.

Оглядевшись вокруг, Коджа увидел, что на травянистой равнине — или на том, что от нее осталось, — все еще стояла ночь. Земля представляла собой смесь трещин и взрыхленной земли. Тела воинов и лошадей лежали наполовину погребенные, наполовину раздавленные под взрыхленной землей. Некоторые из них были телами Туйганов, которые четко идентифицировались по боевым знаменам, призрачно развевающимся на ветру. Среди солдат виднелись тела других воинов, одетых в старинные доспехи. Коджа смог узнать лишь некоторых из них. Один человек был в одеянии калмирского вождя, похожем на то, что священник видел на древнем свитке. Другой был в диковинных доспехах сузенского воина, легко узнаваемого по расклешенным наушникам на потрепанном шлеме. Тела, закованные в доспехи, представляли собой высохшую мякину, их мумифицированная кожа туго натягивалась на кости.

Странный шум донесся откуда-то спереди. Коджа карабкался по кучам грязи, мимо воинов-скелетов и сломанных копий. Достигнув вершины самого большого кургана, он смог разглядеть темный силуэт — стену огромных размеров. Слева и справа она простиралась за пределы его поля зрения. Она возвышалась над пятиэтажным дворцом Принца Оганди в городе Скарду. На вершине виднелась линия зубцов, выступавших вверх, как сломанные зубы. Стук молота исходил от ее основания.

Подойдя ближе, Коджа увидел шеренгу людей, тщетно бивших кувалдами по основанию стены. Как и мертвецы на разрушенной земле за Коджей, эти люди были одеты в причудливые древние одежды. Там были солдаты из Калмира, Сусена, Пазруки и люди из стран, которых он не мог идентифицировать по их одежде.

Каждый человек замахивался своей кувалдой в одну точку, в один камень, не обращая внимания на окружающих. Земля сотрясалась от их ударов, но ни один взмах не оставлял никаких следов на укреплении.

Очарованный, Коджа шел вдоль строя, невидимый для тружеников. Он прошел мимо калмира, затем остановился, чтобы рассмотреть этого человека. Это был Хун-кхо, великий военный вождь Калмира. Столетия назад Хун-кхо изгнал Шу из пустыни, за Драконью Стену, но был остановлен строительством Шу. Коджа узнал его по историческим текстам в храме.

Мертвый военачальник продолжал свою монотонную работу. Коджа продолжил свой поход. Дальше был печально известный Т'ойгла из Сусена, сам по себе завоеватель. Он тоже не отрывался от своей работы на стене.

Наконец, Коджа увидел конец линии работающих, и одинокую фигуру в мантии, стоящую отдельно от остальных. Этот человек держал молот, но не замахивался им на Драконью Стену. Движимый любопытством, лама двинулся вперед. Подойдя к человеку, Коджа положил руку ему на плечо. Фигура повернулась, открывая лицо своего старого учителя, ужасно сморщенное и изможденное. Улыбаясь, мастер вручил Кодже

молот.

— Это стена, которую ты выбрал. Сломай ее и стань свободным, — нараспев произнес старик. Схватив молот, Коджа наблюдал, как старый мастер исчезает у него на глазах. Внезапно он оказался наедине с шеренгой военачальников.

Автоматически Коджа взмахнул кувалдой. Камень поддался, расколов гладкую поверхность стены. Коджа посмотрел на трещину. Что-то блеснуло и скользнуло внутрь нее. Он замахнулся снова, и трещина расширилась. Какая-то фигура мягко вырисовывалась на неровных краях камня. Шеренга военачальников остановилась, обернувшись в немом изумлении. Лама заглянул в щель. Что-то двигалось внутри Драконьей Стены, что-то огромное и чешуйчатое.

— Освободи меня, — прошептало оно, и звуки музыкально проплыли через дыру. — Освободи меня, Коджа из Хазарии.

Коджа взмахнул кувалдой. Болезненный шок пробежал по его рукам, когда молот, ударил о камень. Полетели осколки, но трещина не стала больше. Он замахивался снова и снова, вздрагивая с каждым ударом. Дыхание священника с трудом вырывалось из его груди. Его потные руки вцепились в рукоять молота, пытаясь удержать его от выскальзывания. Он неистово колотил, отчаянно пытаясь расширить трещину.

Наконец, измученный Коджа остановился. Подняв глаза, он увидел, что трещина не изменилась, не разошлась. Она была не шире, чем когда он начинал. На ее поверхности не было ни сколов, ни царапин. Расстроенный, он тяжело опустился у подножия стены, дух покинул его.

— Ты один не сможешь освободить меня, Коджа из Хазарии, так же, как и эти другие, которые пытались и потерпели неудачу. Освещенные слабым сиянием, военачальники вернулись к своей задаче.

— Кто ты такой? — ахнул Коджа, услышав таинственный голос.

— Я Лорд Цзянь, повелитель океана, — надменно произнес голос. — Я — Драконья Стена.

— Почему я не могу освободить тебя? — спросил Коджа, поднимаясь на ноги.

— Я жду твоего повелителя, твоего вождя. Вместе у вас будет достаточно сил, чтобы смирить моих похитителей. Темная чешуя скользнула за трещину в стене, затем в поле зрения появился зловещий глаз, желтый и похожий на кошачий.

— Приведи его, — продолжал странный голос. — Приведи ко мне своего повелителя, и вместе вы освободите меня.

— Зачем ты меня зовешь? — потребовал ответа Коджа, уставившись на огромный глаз.

— Ты его человек. Он прислушивается к тебе. Остальные здесь только знают цену неудачи. Они обречены — оставаться и мучить меня до тех пор, пока стена не исчезнет. Коджа посмотрел на трудящихся военачальников и содрогнулся.

— А если я сделаю все это? — спросил лама, отступая от трещины.

—Тогда я отомщу! — взревел голос. Земля содрогнулась от слов духа, затем око исчезло из виду.

Дрожа, Коджа обернулся. Там снова был его учитель, снова сильный и здоровый. Пожилой человек осторожно забрал молот из рук Коджи. Лама понял, что ему пора уходить. Инстинктивно он направился обратно тем же путем, которым пришел, мимо завоевателей и через земли мертвых. Как только он добрался до вершины холма, его учитель тихонько окликнул его. — Все находится в равновесии, ученик. Изменишь что-то одно, и ты уничтожишь что-то другое. Вокруг тебя сплошные стены. Тщательно выбирай те, что ты будешь уничтожать. Слова эхом отдавались вокруг него, и Коджа вернулся в свою юрту, в свою постель.