Повелители Снов. Лерой
Шрифт:
– И ты теперь будешь за ним ухаживать?
– Ну, что-то вроде того, – протянула я в ответ. – Просто не хотела оставлять его на морозе, он ведь замерзнет.
– Да, погода сейчас зимняя, жуть как холодно. – Мама поежилась, покосившись в окно. – И что за порода?
Ммм…..
– Сложно сказать, я пока не поняла, смесь….
– Кого с кем?
Чуть было не брякнула, что Лерой не сказал. Хорошо, хоть во время прикусила язык. А то бы она быстренько нашла бы мне психиатра.
Понимаю, что ей было
И врать, что это что-то средне между чихуа-хуа и болонкой не имело смысла.
– Наверное, какого-то волкодава с какой-то очень большой собакой.
Я намеренно не стала уточнять, на сколько большой.
Видя, как округляются мамины глаза, сделала вид, что не заметила.
– И где же он у тебя поместился?
– Спит на полу у балкона.
– И ты хочешь его оставить?
– До тех пор, пока он не поправится. Можно?
Я повернулась и умоляюще посмотрела на мать.
Пришлось подождать, пока закончится ее внутренняя борьба – нелюбовь к животным и жалость. На мое счастье победила вторая.
– Хорошо, пусть остается. Только я не хочу видеть его в кухне и гостиной.
– Что ты мамочка, Лерой пока совсем не встает, он никуда не пойдет, я обещаю!
От радости захотелось запрыгать.
А что собственно мне мешало.
Подскочив на месте, я поцеловала маму в щеку.
– Вера, как ты его назвала?
Упс, кажется, проговорилась раньше времени. И не мудрено, что странное имя резануло по уху, так же как мне чуть раньше. Теперь придется объяснить, откуда взялась такая необычная кличка.
– Лерой, странно звучит, но мне почему-то захотелось назвать его так, не помню в какой книге, но где-то видела. Он вроде как откликается.
– Ладно, добрая душа. Оставляй своего питомца. Ты его кормила?
Все, как только жалость в маме побеждала, она становилась самым понимающим человеком в мире.
– Молоко давала, – отозвалась я, намереваясь уже ускользнуть в свою комнату.
– Вера, ты как маленькая. Это же большая собака, ее не кормят молоком.
Мама засмеялась и направилась к разделочному столу, на котором сейчас готовила ужин.
Я промолчала, что это мне известно. Но отдавать все мясо, что я купила Лерою, без ее ведома, как-то не хотелось. Нагоняй не заставил бы себя ждать.
– Держи, покорми собаку.
Она протянула тарелку с тремя свежими куриными грудками, купленными мной сегодня. Благо, покупала я всегда больше, чем надо, зная аппетиты моего семейства.
– Спасибо, мам.
Сжав тарелку в руках, я понеслась к себе, пока она не передумала. Маловероятно, но такое возможно, поэтому лучше скрыться с ее глаз, чтобы не напоминать лишний раз.
Открыв дверь, с осторожностью зашла в комнату.
Лерой, не меняя позы, лежал на полу. Спал ли он, не понятно.
Поставив тарелку на пол, намеренно сделал
– Ну, вот, как я и говорила. Ты остаешься вполне легально, мама разрешила.
Сообщила я псу.
«И ты думаешь, это хорошо?»
Голос был явно недоволен, Лерой обернулся и посмотрел мне в глаза. При свете лампы его черные глаза с желтыми вкраплениями опасно блеснули. Выглядело это весьма жутко, от чего на секунду мне стало не по себе.
– Для тебя точно, для меня я пока не поняла. На улице мороз, между прочим.
«Он не достаточно сильный, чтобы меня прикончить, ты зря волнуешься» – отозвался он.
– Этого я не знаю, зато хорошо осведомлена о своей совести. Да я спать не смогу, если ты замерзнешь! – отрезала я, не желая снова начинать этот разговор. – Ты голоден?
«Тебе ответить честно, или по выпендриваться?»
Темные глаза уставились на еду, нос смешно задвигался, втягивая ее запах.
– Ешь уже, потом будешь выделываться.
Засмеявшись, я погладила его по голове. Это был неосознанный жест дружелюбия. И только когда рука коснулась жесткой шерсти, появилась мысль, что ему это может не понравиться. Пальцы дрогнули в стремительном желании отдернуть руку, пока не цапнул. Но я подавила это нелепое чувство. Ну, с чего ему меня кусать?! За что?!
– Можно?
«Что именно?»
Насмешливо переспросил он, поджав уши.
– Хотела тебя погладить, ты не против? Кусаться не будешь?
«Если обещаешь не тискать, как карманную собачку, валяй».
Ответ обнадежил, и я несколько раз провела рукой между ушами.
Теплый! И шерсть густая и мощная, с такой, действительно, не надо бояться холодов. Для первого раза достаточно.
Решила я, убирая руки за спину.
«Ты сама ничего не ела, не собираешься подкрепиться?»
Он кивнул в сторону миски.
– Не сырым же мясом?! – стало смешно, представив себя с куском сырой курицы.
«Извини, забылся! Ну, как знаешь»
Хмыкнул он, принимаясь за еду.
А замечание о том, что за весь день во мне побывала только чашка наспех сваренного какао, вызвало урчание в желудке. Кажется, пора ужинать, пока не упала в обморок.
За ужином пришлось рассказать всем остальным про Лероя.
Выслушав в свой адрес массу нелестных эпитетов от сестры и ее мужа, изо всех сил сдерживалась, чтобы не нагрубить в ответ.
Ну, вот вам то какая разница, чем я занимаюсь!?
Вы между собой разберитесь, и уж потом давайте советы окружающим. Отец только покачал головой, но хоть ругать не стал, уже хорошо.
Выходя из-за стола, я чувствовала себя победителем. Лероя отстояла, собака остается у нас и точка! Не смотря на недовольство большинства. А мне наплевать, их мнение давно перестало играть хоть какую-то роль в моей жизни.