Повелители теней
Шрифт:
При этих словах все четверо Слуг развернули лошадей и поскакали к Войску, Флегрос поспешил за ними. Бернак посмотрел им вслед, потом обратил тяжелый всепроникающий взгляд на Обакса:
— Я уверен, что они предлагали тебе присоединиться к ним. Ты должен был рассказать мне все.
— Не думал, что это так важно, — ответил Обакс. — Но я приму любое наказание, которое вы сочтете необходимым применить.
«Ах наказание. Не станешь же ты возиться с этими отбросами».
— На этот раз наказания не будет, — ответил Бернак металлическим голосом. — Но запомни: если речь заходит об Истрегуле, важно все. А теперь
Встреча состоялась в мебельной мастерской у реки, в длинном помещении с низким потолком. Здесь горели застекленные лампы и пахло опилками. Когда пришел Мазарет, Ясгур уже был здесь, при нем находились два безоружных телохранителя и престарелый провидец Атрок, о котором упоминал Джилли. Мазарет пришел с Джилли и двумя офицерами, он находился уже на грани нервного истощения. Когда явился Джилли со своей удивительной историей и предложением о перемирии, Коделя нигде не оказалось, — у Мазарета не было выбора, пришлось решать все самому.
Теперь он сидел за старым ободранным верстаком напротив Ясгура, который коротко подтвердил историю своего пленения духом Хегруна и рассказ о том, как Джилли с Атроком вернули его обратно. Несмотря на совершенную неправдоподобность, все совпадало с рассказанным Джилли и даже несколько объясняло происшедшее позже на Башне Дня.
— Я просто пытался отправить Таврика обратно к вам, я не собирался пытать или убивать его, — продолжал Ясгур. — С ним все в порядке?
— Он был в Высоком Шпиле, когда на город начали валиться эти каменные чудовища, — неуверенно ответил Мазарет. — Внутренняя часть дворца для нас недоступна. Двери завалены, лестницы сломаны, коридоры разрушены, так что мы понятия не имеем, как обстоят дела.
Атрок кивнул:
— Они хотят нашей смерти, ибо тогда мы станем их рабами навсегда.
Ясгур заметно вздрогнул, прикоснувшись к своей умащенной черной бороде. Его глаза недобро блеснули:
— Я скажу вам одну вещь: когда прибудет Войско Кланов, я не подчинюсь его командирам и не отдам им город.
— Пойти против собственного народа? — переспросил Мазарет.
— Я должен, ибо они рабы злобных существ, которые называют себя посланцами нашего бога. — Ясгур подался вперед, лицо его пылало. — Это они запятнали честь моей семьи и моего клана, подняв дух моего отца из могилы, сделав его своим слугой и направив его против меня. Когда они придут в Беш-Дарок, я брошу им в лицо это обвинение и буду сражаться до последней капли крови. — Он сощурился. — С севера у меня движется еще одна армия. Она прибудет к рассвету.
— Боюсь, что это слишком поздно, — отозвался Мазарет. — По последним сообщениям наших лазутчиков, Войско будет под воротами меньше чем через час. А эти каменные монстры сотворят все, что намеревались, прежде чем прибудет ваша армия.
— Да, — мрачно согласился Ясгур. — Именно поэтому необходимо напасть на ложных посланцев, как только они появятся под стенами. Совершить вылазку и захватить их. Если мы сможем убить одного или двоих из них, мы, возможно, остановим происходящее в Высокой Базилике и предотвратим катастрофу. — Он испытующе посмотрел на Мазарета. — Вы пойдете со мной? Вы поднимете ваше войско? Я не стану удерживать вас, если вы решите уйти. Эти маги
Но Мазарет даже не стал обдумывать предложение:
— Теперь, когда у меня друзья и союзники захвачены этими тварями, я просто не могу уйти. Мы останемся и будем сражаться.
Ясгур улыбнулся и протянул руку, Мазарет пожал ее. В этот момент послышался шум и в мастерскую, тяжело дыша, вбежали люди Ясгура.
— Господин, новости… из-за города. Войско свернуло в сторону.
— Что? — воскликнул Ясгур, вскакивая на ноги.
— Один из лазутчиков сообщил, что кланы занимают позиции в разрушенном форте на хребте, но лагерь не разбивают.
— Зачем им это?
— Из-за их слуг во дворце, — пугающим голосом произнес Атрок. — Готовится что-то ужасное…
Все замерли, Ясгур глядел в глаза Мазарету:
— Значит, мы не можем, не смеем ждать, пока враг придет к нам.
Мазарет вскочил, не обращая внимания на боль в руках и ногах. Не сводя глаз с вождя могонцев, он произнес, изумляясь нелепости собственных слов:
— Значит, ночная вылазка?
— Половина моих людей еще не вошла в город, — ответил Ясгур, усмехаясь. — Мы воспользуемся их замешательством.
Мазарет ощутил, как реальность уплывает прочь, отступая перед неизвестностью и опасностью, потом кивнул:
— Согласен.
Они снова пожали руки, скрепляя договоренность.
— Это же безумие, — заявил Джилли Атроку, наливающему светлую жидкость в четыре крошечных стаканчика. — Совершенное безумие.
— В данный момент, — ответил старый могонец, протягивая ему один из стаканчиков, — нам не из чего выбирать.
Третий нашел его в длинной галерее, заставленной зеркалами и бронзовыми статуями. Свет догорающих ламп бросал на стены мрачные тени, среди которых беззвучно двигался призрак, широко раскинув руки с зажатыми в них окровавленными кинжалами.
Таврик, как и прежде, повиновался внутреннему голосу и повернулся лицом к привидению, ощущая холодную тяжесть Семени Матери на груди. Он снова начал ощущать сильный запах мокрой земли, листьев и коры. В голове появился странный жар, который опустился ниже, в его руки и ладони, в Семя, и гранитно-серая тень застыла, морщась от боли и глядя на него зелеными светящимися глазами.
Жар наполнял его голову, пот стекал по подбородку, заливал руки. Потом, когда призрак все-таки приблизился, Семя с треском открылось и выбросило облачко белых паутинок не толще волоса. Бледное облако двинулось на преследователя Таврика, окутало его туманом, выпуская длинные усики, обвивающиеся вокруг его рук и ног.
Призрак снова замер, окутанный белыми волосками, которые продолжали оплетать его тело, образуя в каменном теле трещинки и разломы. Он начал сопротивляться им, двигаясь на Таврика, который, отступая назад, вынужден был наблюдать за пугающим зрелищем. Белые усики становились все толще, превращаясь в корни, зарывающиеся в камень. Куски камня упали на гладкий мраморный пол, рассыпаясь в прах.
Призрак издал хриплый крик отчаяния и метнулся к стене, разбив высокое зеркало. Левая часть его тела, от плеча до бедра, вдруг разом осела на пол. Он пошел по коридору, качаясь и хватаясь за стену, разбил еще несколько зеркал, свернул несколько статуэток, продолжая исполнять симфонию разрушения.