Повелители времени (Страна Эльдера - 2)

Пеш Гельмут

И пока он это говорил, Ким увидел, как на фоне этой ужасной башни появилось другое строение, главный университетский корпус, с хорошо знакомым осыпающимся фасадом из песчаника. Однако в тот же миг все это было словно стерто, погашено той действительностью, в которой они сейчас пребывали.

– Лучше здесь не стоять, - решительно сказал Гилфалас, - пойдем дальше.

Их шаги гулко звучали по мосту. На другой его стороне находилась башня с воротами, справа и слева вдоль реки тянулись мощные стены, которых Ким совсем не помнил. Ворота на мосту представляли собой единственный вход в город с южной стороны.

По обе стороны ворот стояли в тени стражники, и когда Ким подошел ближе, он с неприятным чувством увидел, что это больги.

Гилфалас, не останавливаясь, подошел к воротам и хотел пройти между стражниками, когда те внезапно скрестили свои копья и преградили ему путь.

– Уг?

По-видимому, волшебство эльфов, вводящее разум в заблуждение, прекратило свое действие. Гилфалас смущенно остановился, не зная, что делать дальше.

– Скаш!
– Горбац выдвинулся вперед.

Больги застыли.

– Узг...- Оба вскинули копья и встали по стойке "смирно". Горбац прошелся перед ними, словно центурион, осматривающий свою когорту.

– Узг снаш шуб-хулум баг!

Несмотря на вечернюю прохладу, пот выступил на кожистых физиономиях больгов. Горбац обернулся:

– Аташ!
– Затем, увидев растерянность на лицах остальных, он перевел: - Следовать!

Они прошли гуськом между окаменевшими стражниками и через внутреннюю арку ворот вступили на главную улицу.

Ким облегченно выдохнул.

– Что ты с ними сделал?
– не смог он удержаться от вопроса.

Горбац ухмыльнулся несколько смущенно.

– Припугнуть, - сказал он.
– И приказывать нас пустить. Только вспомогательная сила, - добавил он, поясняя.
– Хотят приказы. Говорят только по-больгийски. Глупы даже для больгов.

Аи да Горбац, подумал Ким. Их новообретенный соратник задал ему еще одну загадку. Какие еще способности в нем дремлют? Ведь даже то, что больги имеют собственный язык, было Киму до сих пор неизвестно.

Они пошли дальше наугад, лишь затем, чтобы удалиться из поля зрения стражников-больгов.

– Пойдемте к историческому факультету, - предложил Фабиан, - я вроде бы помню дорогу.

Он возглавил группу, и они быстро пошли, так как уже привлекли первые недоуменные взгляды прохожих.

У Кима при взгляде на окружающее возникло очень странное ощущение. С одной стороны, он чувствовал, что все это должно быть ему знакомо, но с другой - все было чуждо. Никаких студенческих компаний, которые шумно перемещаются из одной пивнушки в другую, ни магистров в беретах и длинных мантиях, с книгами и свитками под мышкой, спешащих из аудиторий в свои кабинеты. Горожане шли ссутулившись, а если и посматривали друг на друга, то лишь уголком глаза и искоса. И здесь не было того смешения рас, которое он запомнил по годам учебы: эльфы и гномы, бронзово-загорелые жители юга, желтые, черные и красные фигуры. Здесь были только люди, странно покорные и тихие.

Фабиан целенаправленно вел их к узкому переулку, который ответвлялся от главной улицы. Уже через несколько шагов высокие стены с выступающими эркерами поглотили большую часть дневного света. Тут и там горели лампы за толстыми стеклами круглых окон и бросали в переулок мрачный свет. Однако приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на нечистоты или не споткнуться о вывороченные

камни.

Скоро Ким совершенно запутался в лабиринте извилистых переходов; правда, когда переулок стал немного шире, у него снова появилось чувство, что он здесь однажды уже был.

– Это не площадь Свободы?
– спросил он.

– Здесь она называется иначе, - только и ответил Фабиан.

Однако теперь Ким по меньшей мере снова знал, где они находятся. Еще один длинный узкий переулок, проходной двор, поворот, и они у цели... Он застыл с открытым ртом. Там, где, по его воспоминаниям, должно было выситься массивное здание факультета со "слепыми" окнами и зубчатой короной - не крепостной замок, но хорошо выполненная его имитация, - теперь в свете единственного уличного факела стояло убогое строение из дерева и глины, крытое соломой. Штукатурка раскрошилась между гнилым косяком двери и засовом. Ставни висели косо и скрипели в петлях при малейшем дуновении ветра. Круглые оконные стекла были грязными и потрескавшимися. И поперек вырезанного на дверях герба, на котором были изображены песочные часы историка и роза - аллегория цветка, вырастающего из прошлого, - тоже шла трещина. Да, если бы Киму не была знакома эта надпись, он едва ли смог бы ее разобрать. Однако он точно знал, что означают слова девиза под щитом: "Verba voland, acta manent". Слова проходят, поступки остаются. Впрочем, после того, что он пережил в последние дни, у Кима появились в этом сомнения.

Фабиан постучал рукояткой меча в дверь:

– Магистр Кверибус, откройте. Это я - Фабианус Алексис.

Некоторое время было тихо, затем послышалось шарканье ног, и в ветхой двери приоткрылось маленькое оконце. Оттуда появилось лицо. В свете единственного факела, освещавшего улицу, были видны только острый нос и два блестящих мышиных глаза.

– Кто... как... что?

Фабиан выхватил факел из подставки и осветил свое лицо.

– Фабианус, ваш ученик. Вы меня узнаете?

Послышались скребущие звуки, скрежет замка. Затем со скрипом открылась дверь. За ней стоял испуганный, дряхлый, сморщенный человечек, ростом едва ли выше фолька, одетый в поношенную мантию магистра и смотрящий со смесью страха и облегчения.

– Фабианус! Тебя послал Святой Отец... я полагаю... как всегда. Небо...
– Потом ученый увидел тех, кто толпился в переулке за Фабианом, и его глаза расширились.
– Но... кто это?

Фабиан распахнул дверь - на пол с грохотом опрокинулась скамеечка, на которую вставал маленький магистр, чтобы взглянуть в дверное оконце, и ступил через порог. Остальные вошли следом.

– Нет, - залепетал магистр, - это невозможно.
– Потом он увидел Гилфаласа и Итуриэль.
– Таи на элоаи метаниас... э-э... я хотел сказать: метаниет. Такой высокий визит, такая честь. Однако...
– Его взгляд упал на Кима и Альдо, который вел в поводу осла.
– Дети и животные не должны сюда входить... и больги тоже! Interdictum. Non sit! [Запрещено. Такого не должно быть (лат.)]

– Я не ребенок, - сказал Ким возмущенно и негодующе.

– Это господин Кимберон из Альдсвика, - прояснил ситуацию Фабиан, историк, как и вы, и его слуга Альдерон. Гилфалас, король эльфов, и его сестра принцесса Итуриэль уже вас приветствовали. А больг останется здесь и осел тоже.