Повелители времени
Шрифт:
Ким же возмутился:
– У меня послание императора. И если Фабиан узнает, как с нами здесь обращались, тогда этим оборванцам не поздоровится…
Он умолк, так как открылась дверь главного здания. Оттуда вышел один из самых больших людей, каких Киму доводилось когда-либо видеть. На нем был блестящий нагрудный панцирь легионера, однако панцирь этот был не золотым, а черным. Черным и не очень чистым был и плащ, свисавший с его плеч, так же как и потрепанный султан на его шлеме, который он держал в левой руке. В правой он нес
Центурион услышал последние слова Кима. Его физиономия в связи с этим была мрачна.
– Оборванцы, да? А что это за послание, о котором ты болтаешь? Покажи-ка.
Ким выпрыгнул из фургона и знаком показал Альдо следовать за ним. Тот закрепил поводья на козлах и тоже спустился на грязную утоптанную землю. Ким вытащил нагрудный кошель, в котором хранил письмо императора, и предъявил его центуриону.
Тот вроде бы углубился в чтение, но Ким со смесью удивления и ужаса обнаружил, что центурион держит письмо вверх ногами. Этот человек не умеет читать!
– Я еще не видел, что там у вас в фургоне! – сказал он затем.
– Только личные вещи, – пояснил Ким, – и некоторые запасы на дорогу.
– Декурион! – фыркнул командир сотни. – Обыскать!
Один из стражей подошел ближе и пошарил копьем под брезентом, в то время как Ким с нарастающим гневом наблюдал за всем этим.
– Как он и сказал. Такое количество снаряжения, что хватило бы для целой экспедиции. И большая корзина еды.
– Ну ладно, – сказал центурион. – Отнесите все на склад и отберите то, что может пригодиться. Еду – в кухню, фургон на дрова, а осел пойдет в стойло.
– А что делать с этими ребятами?
Центурион пожал плечами:
– А вышвырните их вон!
Гнев Кима перерос в ледяную ярость.
– Мы не «ребята», – произнес он с тихой яростью. – Мы официальная делегация от Эльдерланда, и я требую от каждого – подчеркиваю: от каждого – уважения, которое подобает члену Совета Эльдерланда.
Он встряхнул головой так, что его русые волосы взлетели.
Глаза центуриона сузились.
– Подойди-ка сюда! – сказал он. Ким невольно сделал шаг в его сторону.
Центурион поднял свой скипетр и отвел им волосы Кима в сторону.
– Интересные ушки, – заметил он, – один из эльфов позволил себе позабавиться.
Однако в его издевке присутствовал и оттенок неуверенности.
– Мы не полукровки, – сказал Ким твердым голосом. – Мы представители Маленького народа, и…
Окончание его слов утонуло в грохочущем хохоте. Смеялся не только центурион; стражники у ворот согнулись от хохота пополам.
Ким никогда еще не чувствовал себя столь неуютно, а Альдо попытался сделаться еще меньше, чем был на самом деле.
– Это уже слишком, – сказал центурион, вытирая рукавом выступившие слезы. – Пусть с вами разбирается легат, если он еще вернется.
Он указал своим скипетром: «Уберите их в тюрьму».
Из-за его спины появились
Ким и Альдо замерли.
Оба солдата были одеты в имперскую форму: шлемы и панцири с изображением серебряного черепа и скрещенных мечей, регалиями этого странного легиона. Но это были не люди.
Это были больги.
Ким выхватил кинжал прежде, чем успел это осознать. Альдо молниеносно вытащил длинную палку из фургона, и они встали спина к спине, чтобы, сражаясь, продать свои жизни как можно дороже.
Больги подошли ближе. На их широких задубевших лицах ничего невозможно было прочесть. Казалось, их даже не интересует, будут ли пленники сопротивляться. Один взмахнул копьем как дубиной; что-то треснуло, и Альдо тотчас опустил обломок своего оружия. Другой замахнулся на Кима, тот стремительно опустился на одно колено и ткнул Коротышом в незащищенное колено противника. Больг зарычал, и последнее, что помнил Ким, был подбитый гвоздями сапог, приближающийся к его лицу. После этого мир взорвался от боли.
– Ооо! – было первое, что сказал Ким, придя в себя, и повторил снова: – Ооо!
Голова его адски болела, так, словно он врезался в стену. Пальцами Ким ощупал лоб, и боль опять пронзила его. Рука оказалась липкой.
– Не двигайтесь, господин Кимберон, – послышался голос из темноты. – Вы истекаете кровью, позвольте мне осмотреть вашу рану.
Ким услышал, как рвется ткань, потом что-то легло на его лоб. Он вздрогнул.
– Спокойно, – раздался голос Альдо, которого он наконец-то узнал. – Почти готово.
Ким попытался открыть глаза, и его взгляд упал на низкое полукруглое зарешеченное оконце, сквозь которое проникал лунный свет. Потом он повернул голову, чтобы посмотреть на своего спутника.
– Ведите себя спокойно, – сказал тот.
Ким лежал тихо, пока Альдо занимался врачеванием.
– Где ты взял повязку? – спросил он, наконец. Этот вопрос ему самому показался глупым, но он не знал, что еще сказать.
– Мне всегда нравились короткие штаны, – ухмыльнулся Альдо. В его руке сверкнул нож, которым он как раз и укоротил нижнюю часть своего гардероба до колен.
– Нас швырнули сюда, – сообщил он. – Они не особенно церемонились.
Ким ужаснулся. Инстинктивно он схватился за грудь. Его пальцы пытались нащупать то, что он носил под рубашкой. Вытащив висящий на шнурке мешочек и раскрыв его, он удостоверился, что кольцо все еще там, кольцо хранителя, его бесценное сокровище. Скользнув по нему пальцами, он ощутил холод. Вставленный в оправу черный камень казался черным даже в полумраке.
Приподнявшись, Ким попытался осмотреться. Они находились в низком сводчатом помещении, куда свет проникал лишь через небольшое, забранное решеткой окно, находящееся на уровне пола. Оконце выходило, по-видимому, в крепостной двор. Пахло плесенью и влажной каменной кладкой.