Повелители времени
Шрифт:
Их путь пролегал мимо старых складов и через рыночную площадь Альдсвика. Было еще раннее утро, и горожане только начинали пробуждаться. Дома были отмечены следами войны: черные обгорелые стены и разбитые окна. Однако среди обугленных бревен виднелись уже новые отесанные балки и свежеочищенная каменная кладка. Откуда-то доносился детский смех. В первые дни после войны Ким однажды увидел группу детей, игравшую черепом больга. Тогда он отругал их, но они лишь посмотрели на него темными печальными глазами. Тогда он отвернулся и заплакал. Теперь у них были уже настоящие игрушки.
– Жизнь идет своим
Они перешли через Андер по каменному мосту, выше того места, где река соединяется с Эльдером, и пошли по улице, которая поворачивала длинной дугой к югу, вдоль Эльдера в направлении побережья.
Ким вспомнил, как он впервые путешествовал на юг в сопровождении магистра Адриона. Тогда он сам был не старше Альдо. Они направлялись в Аллатурион, большой университет в стране Большого народа. Он удивленными глазами смотрел на мир, в котором все было ему чуждо и непривычно. Однако теперь его юный спутник, казалось, не испытывал подобных чувств.
– Как насчет песни? – спросил Альдо жизнерадостно.
– Почему бы и нет?
Солнце сияло, сиюминутные заботы остались позади, путь был свободен, и будущее начиналось прямо сейчас.
– Ты знаешь «Кто любит странствовать в любое время года»?
– Песню путешественников? Нет, но я знаю одну подходящую.
Он запел мужественным, ясным голосом:
Тропа торопится впередСегодня, как и встарь.И с мест насиженных зоветВ неведомую даль.Ковер лугов, ручьев свирельИ сень тенистых рощ.Тропа спешит, доверься ей —И будет день хорош.А вечером – не сбиты тьмойС пути, товарищ мой,Но прежней, утренней, тропойВернемся мы домой!Он ухмыльнулся:
– Это, конечно, не такая уж высокая поэзия, но для дороги годится.
– Мне нравится, – сообщил Ким. – Особенно конец, где тропа приводит домой.
Открытая низменность под высоким небом привела их к морскому побережью.
– Вот там пристали вражеские корабли, – показал Ким.
– Вы ведь были при этом с самого начала, правда? – спросил Альдо.
– Нет, это Гилфалас, сын короля эльфов, увидел их из старых руин на холмистой гряде. За ним гнались до самого Альдсвика; но он успел нас предупредить. Так все это началось. А как закончилось, ты и сам знаешь.
7
Здесь и далее стихи в переводе Веры Мещей.
– Я бы хотел увидеть когда-нибудь эльфа, – проговорил Альдо мечтательно. – Я еще ни одного не
– Последнее, что мне известно, – сказал Кимберон, – это то, что он вернулся к себе на родину, так же как и Бурин, вернее, Бурорин, как он теперь зовется, став князем гномов. Но, может быть, если посчастливится, ты увидишь его на коронации в Великом Ауреолисе.
В полдень ветер переменил направление; он дул теперь с запада и приносил соленый запах моря.
– Может подняться туман, – сказал Ким, бросив испытующий взгляд на солнце. – Если земля прогрелась, ветер с моря часто приносит туман. Это было бы неприятно.
Но его предыдущие замечания только раздразнили любопытство Альдо.
– Как все было, когда вы здесь проходили? – спросил он. – С эльфийским принцем, князем гномов и господином Фабианом – императором?
В его взгляде было столько нескрываемого почтения к героям, что Ким почувствовал себя обязанным чуть сбавить пафос.
– Ну, тогда он еще не был императором. И это было больше бегством, чем путешествием, а, кроме того, было ужасно сыро. Все время лил дождь, и я до сих пор удивляюсь, что не подхватил тогда насморк. Марш под дождем и ветром, с больгами и темными эльфами за спиной, – если ты это считаешь великим приключением, то оно таким и было.
Однако юноша не давал себя сбить с толку.
– Несмотря ни на что, я хотел бы там оказаться. Я видел больгов, – продолжал он яростно, – тогда, в Альдсвике. Хотя быть преследуемым больгами – это мне представляется ужасным. Что вы стали бы делать, появись здесь внезапно больги? Вы стали бы сражаться своим мечом?
Его взгляд упал на оружие Кима в потертых ножнах.
– Сражаться? Таким коротышкой? – Ким вытащил клинок из ножен. – Для фолька это, может быть, и меч, но для больга – всего лишь столовый нож. Не думаю, что многого бы с ним добился. Скорее я бы отдал им на съедение нашего серого друга, а сам пустился наутек.
Осел бросил на него угрюмый взгляд через плечо, как будто все понял. Ким спрятал кинжал.
– Интересно, а что стало с больгами, – продолжал Альдо. – Они не могли быть все убиты. Я не удивился бы, узнав, что некоторые все еще шатаются где-то здесь.
– Легионы императора должны охранять побережье. Хотя мы до сих пор еще не встретили ни одного патруля. Ну, может быть, еще и встретим.
Однако после полудня они вообще никого больше не видели. Солнце спряталось в туманной дымке, и земля лежала в приглушенном свете. Конечно, большие поместья находились восточнее, в отдалении от дороги, но оттого, что вокруг ни одной живой души, Киму стало слегка неуютно. Он сделал усилие, чтобы скрыть это от своего юного сопровождающего, и больше не говорил о больгах и подобных «приятных» предметах.
Вечером они разбили лагерь в небольшой рощице, южнее того места, где дорога ответвлялась в направлении Виндера.
Альдо показал себя весьма проворным, когда принялся устанавливать палатку, чего Ким без посторонней помощи не сумел бы сделать. Затем он развел небольшой костер, и вскоре в котле уже кипела вода.
– Ты очень ловок, – заметил Ким, когда они утолили голод из припасов госпожи Меты и согрелись большими чашками чая.
– Всему этому меня научил Карло, мой брат, – пояснил Альдо.