Повелительница интерьеров и генералов
Шрифт:
Я постучала пальцем по губам, размышляя.
– То есть велика вероятность, что если родственники не сдали, то попаданцы счастливо прожили жизнь в чужом теле?
– Очень может быть, – кивнула Грес.
Ну что ж, всё не так уж и плохо. Главное, не сильно выделяться и не толкать в народ прогрессивные идеи вроде эмансипации и феминизма.
– Ладно, раз мы всё выяснили, давай обсудим наши финансовые дела. Поешь и расскажи, сколько дал генерал и что можно купить на эти деньги.
Гресия шустро заработала ложкой, а прикончив
– Здесь триста золотых, моя госпожа. Если жить экономно и на них только питаться, хватит примерно на год. Если нанять кухарку и горничную, покупать одежду и тратить на развлечения – на полгода. А если полностью ремонтировать дом – их вообще не хватит. Так же как и на убеждение опекунского совета в том, что детей нужно оставить вам. Общее состояние маленького господина Марка оценивается в пятнадцать тысяч золотых, а приданое госпожи Софи в десять. Разумеется, господин Донато потратит гораздо больше трёх сотен золотых, чтобы до этих денег добраться.
Картина вырисовывалась скверная. И раз уж мы перешли на новый уровень доверия, я решила рискнуть:
– Скажи-ка мне, Грес, а бриллианты в Велиссии ценятся?
– Ещё как ценятся! Только где же их взять?
– Есть у меня основания полагать, что я знаю место. Мне нужен металлический совок. Раздобудь, а я уложу детей подремать.
Грес опять махнула рукой над головой, таращась на меня.
– Дети, наверное, тоже не могут вас узнать, моя госпожа. Вы их никогда спать не укладывали. Может быть, и не нужно?
– Нужно, – отрезала я. – Пусть привыкают и растут с уверенностью, что мать их любит и заботится. В конце концов, я всё делаю ради них. А иначе мне и смысла нет напрягаться.
Я поднялась и составила тарелки в мойку.
– Как нет? Вы же такая молодая! Раньше любили балы и красивые платья. У меня ощущение, что ваша душа постарела на десятки лет.
– Грес, милая, не надо развивать тему, правду о которой ты боишься услышать, – усмехнувшись, посоветовала я. – И вообще, меньше знаешь – крепче спишь. Вдруг менталисты будут и тебя допрашивать?
Гресия вскочила и мухой вылетела из кухни. Надеюсь, искать совок. А я пошла к детям.
Софи клевала носом на коврике, а Марк снова рисовал. Я подошла к нему и взглянула через плечо на рисунок: простым карандашом он набрасывал нашу сегодняшнюю встречу в лесу с генералом.
– Великолепно, мой хороший! – потрепала я мальчика по волосам, подумав о том, что надо будет купить ему всё необходимое для развития таланта и нанять учителя.
А Софи – нормальных кукол и пушистый ковёр!
– Мама, а мы пойдём ещё собирать разные цветы и травку? – спросила малышка.
Я подхватила её с ковра на руки.
– Ещё лучше, детка! Сейчас вы поспите, а вечером мы пойдём ловить рыбу, – заговорщическим тоном сообщила
– Поспим? Я не сплю днём, мам. Я взрослый! – возмутился Марк.
– Конечно, взрослый. Ты просто полежишь, чтобы сил на вечер набраться.
Угу, конечно! Взрослый он! Марк отрубился в самом начале сказки про колобка, даже раньше Софи. Дети жили в одной комнате – наверное, из каких-то экономичных побуждений. Комнат-то в доме полно. Надо будет детей расселить после ремонта.
Я вышла из спальни, закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице. Гресия ждала меня внизу с совком для мусора и детской лопаткой.
– Возьмём всё, – одобрила я и направилась на улицу.
Опять накатило волнение. Повезёт, не повезёт? Господь и Строгий Родитель, не мне, так этим невинным детям, помогите кто-нибудь!
– Госпожа, что вы хотите сделать? Вы думаете, тут есть клад? Считаете, ваша тётка что-то зарыла в землю?
Грес семенила за мной к ручью и от волнения засыпала меня вопросами.
Я тоже страшно нервничала, поэтому выдавала ответы короткими рублёными фразами.
– Там должен быть графитовый карман. Но тогда хватило лопатки и сил пятилетней девочки. Сейчас не знаю. Но место я хорошо помню.
Мы подошли к камню, и я, опустившись возле него на землю, принялась делать подкоп.
– Под камнем копать? – уточнила нянька, присаживаясь рядом.
Она была вооружена совком.
– Да, копай под него и задевай дно острыми краями, должен отвалиться кусок.
Минут пятнадцать мы усердно копали и стучали по камню, а на шестнадцатой совок Гресии ударился обо что-то в земле.
– Госпожа, тут, похоже, шкатулка! – закричала няня истерически.
Я, кстати, тоже, когда в детстве нашла бриллианты, истерически кричала «Стёклышки! Стёклышки!»
Я мигом подошла к Гресии и в две руки мы выкопали шкатулку из чёрного камня. Красивого чёрного камня. Я ещё подумала, что её тоже можно продать. Вероятно, не так дорого, как бриллианты, но не мешало бы её оценить.
– Как она, интересно, открывается? – задумчиво спросила я, вертя каменную коробочку.
У неё даже замочной скважины не имелось.
– О, госпожа! Это магический сохранник. Такие обычно завязывают на кровь. Если это зарыл кто-то из ваших предков, то должно сработать. Вот, видите завиток на крышке? Надо его нажать.
Я, как доверчивая дурочка, нажала на завиток и вскрикнула от болезненного укола!
– Грес, ну ты чего?! Надо было мне хоть руки помыть сначала!
Сунула уколотый палец в рот и зашипела.
– Это же магия, госпожа. Ранка безопасна и скоро пропадёт. Смотрите, смотрите! Она открывается!
Крышка шкатулки и вправду сначала совсем медленно приподнялась, а потом резко откинулась. Внутри лежали три бархатных мешочка, длинный узкий футляр (у нас в таких колье или браслеты хранят), три квадратные коробочки и блокнот в кожаном переплёте.