Поверь и полюби
Шрифт:
– В чем дело, Кенди? Скажи.
Его голос был печальным. Кенди смотрела на него и думала, что никогда не могла бы представить себе невозмутимого Джастина Ричмонда таким усталым и уязвимым.
Она порывисто произнесла:
– Это… ну, я думаю… дело в одном мужчине. У Джастина сузились глаза. Она смущенно остановилась.
– Продолжай, – тихо сказал он.
Кенди заколебалась, подыскивая слова. Что такого было в Томе, что ее так испугало? То, как он из галантного кавалера вдруг преобразился чуть ли не в хищника? Его грубая сила и ее неожиданная беспомощность, когда она столкнулась
– Наверное, я была дурой.
Джастин пожал плечами.
– Мы все иногда ведем себя глупо. Расскажи мне.
Кенди глубоко вздохнула.
– Один человек… я его знала… и он мне вроде бы нравился… я доверяла ему… – Она не могла продолжать.
Джастин наблюдал за ней.
– Соблазнил тебя? – спокойно спросил он. Кенди чуть не подскочила – это звучало так обыденно.
– Нет-нет! Совсем не так. Мы проводили вечер вместе, и он… набросился на меня. Без предупреждения. А если предупреждение и было, то я не заметила.
– Он напугал тебя? Кенди вздрогнула.
– Мне казалось, будто он меня пожирает, – невольно вырвалось у нее.
Джастин глубоко вздохнул и сказал только:
– Мало приятного. Кенди покачала головой.
– В конце концов он меня отпустил. Подумал, что я недотрога, но отпустил. Наверное, он просто не хотел оскорблять моего отца, да? Он сказал… сказал, что, если я настаиваю, мы с ним можем сначала пожениться. – Она была удивлена, услышав горечь в собственном голосе.
– А-а, – сказал Джастин. – Понимаю. – И неожиданно он одарил ее своей самой очаровательной улыбкой. – И ты боишься, что, раз мы женаты, теперь я могу тебя съесть законным образом.
Она покраснела под его смеющимся взглядом.
– Не волнуйся, – сказал он ей. – Людоедство не в моем стиле. Если мы что-то делаем, то только вместе. Или вообще не делаем.
Хоть он и улыбался, у Кенди возникло очень странное чувство, будто он смотрит сквозь нее. Глаза его были мрачными. Я обидела его, внезапно подумала она.
Она протянула руку, но он уже отвернулся.
– Значит, вообще не делаем, – бросил он через плечо. – Если только ты не передумаешь.
После этого объяснения неделя должна была бы казаться невыносимой, но Джастин вел себя спокойно и дружелюбно, как будто ничего и не случилось. Он даже не избегал разговоров на личные темы. Кенди, однако, заметила, что он старался не прикасаться к ней.
Кенди ни в чем ему не возражала. Однажды, собрав все свое мужество, она спросила Джастина о его первой жене. Он удивился.
– Марианна? А что ты хочешь знать?
– Какой она была. Сколько времени вы были знакомы, как долго были вместе – все в этом роде, – с напускной веселостью произнесла она. И добавила про себя: любил ли ты ее?
Он пожал плечами и спокойно ответил:
– Она была другом нашей семьи. Ей было плохо дома, была неудачная интрижка с шефом. Когда я переехал жить к дяде с тетей, они очень хорошо ко мне относились, но отец был тогда серьезно болен, и мне, как и Марианне, было плохо. Университет в чужой стране, новая шумная семья, полно новых обязательств
– Расстались друзьями?
Джастин поморщился.
– Развод – скверное дело. Не думаю, что мы расстались друзьями. Но мы не держим друг на друга зла – если ты это хотела узнать. Конечно, пришлось попереживать. Сейчас мы вежливы, но друзьями никогда не станем. – Голос его казался печальным.
– Тебе ее не хватало?
Он покачал головой с невеселой улыбкой.
– Потому она и ушла. Я был слишком занят. Когда заболел дядя, мы не виделись неделями.
А меня тебе не хватало бы? Наверное, не так уж сильно. Почему-то эта мысль расстроила ее.
Расположившись в мансарде, Кенди старалась уснуть, но без конца казнила себя за трусость. Если уж она не побоялась выйти замуж за Джастина, говорила она себе, ей не нужно бояться и остального. Но ничего не помогало.
Не то чтобы она его боялась. Я его даже совсем не боюсь, невесело подумала Кенди. Джастин больше не пытался прикасаться к ней, иногда ей хотелось, чтобы он это сделал. Если она чего-то и боялась, так это собственной непредсказуемой реакции.
Когда он уходил в деревню за покупками или на заре в одиночку отправлялся побродить по окрестностям, она уверяла себя, что все это одно воображение. Но стоило ему вернуться, как ее здравый смысл улетучивался.
Она постоянно, в основном исподтишка, наблюдала за ним. По его жестам и походке она уже могла угадать, какое у него настроение, устал он, нервничает или раздражен. Она видела, что эта неделя потребовала от него гораздо большего напряжения, чем он ожидал, – хотя он всегда подавлял вспышки гнева. Ее нервы тоже были напряжены, но она прятала от Джастина путаницу своих чувств. Я хорошо умею скрывать свои чувства, с горечью думала Кенди. И она вела себя так спокойно и невозмутимо, как только могла, но за это приходилось расплачиваться долгими бессонными ночами.
Возвращение в Лондон стало для нее большим облегчением. Они поехали на квартиру к Джастину. Там, и глазом не моргнув, он выделил ей отдельную комнату. Теперь он стоял в дверях.
– Следующие несколько недель у меня будет много работы. А чем ты займешься?
Кенди весело улыбнулась ему.
– Займусь переездом. Помирюсь с мамой. Какие-нибудь дела найдутся в Благотворительном центре.
Это его как будто успокоило – во всяком случае, так показалось Кенди.
– Тебе помочь? Я имею в виду, с переездом. Или в переговорах с мамой.
Кенди покачала головой. Это было бы замечательно – но ведь он уже сказал, что будет занят.
– Все равно спасибо.
Джастин кивнул. Кенди почувствовала угрызения совести, но сейчас же подавила их.
Итак, Джастин – этот чужой ей человек в безупречном сером костюме – поехал в офис, а Кенди отправилась в усадьбу «Мейфейр».
Мать не набросилась на нее с упреками. Очевидно, у Джудит были проблемы поважнее. Через несколько минут она призналась Кенди, что за эту неделю сэр Лесли только однажды ночевал дома. А виновато во всем было, разумеется, поведение дочери.