Поверь и полюби
Шрифт:
– Забыл? Прекрасный ответ! Впрочем, в последнее время ты вообще забыл о моем существовании. Забыл и о том, как говорил мне нежные слова, настаивал на встречах и обещал золотые горы, лишь бы я согласилась стать твоей! И тут же побежал за этой… – Фэнси презрительно кивнула в сторону Софи и саркастически улыбнулась. – Неужели ты так глуп, что надеешься у нее чего-то добиться?
Чарлз театрально вздохнул, воздел руки к небу и бросил на своих товарищей взгляд, молящий о сочувствии. Трое из них тут же откликнулись, дружелюбно похлопав его по плечу. Четвертый же,
Николаса этот взгляд озадачил. Он с беспокойством подумал, не могло ли случиться, что Софи уже клюнула на ухаживания второго ливрейного слуги, а теперь шокирована появлением другой девушки, явно предъявлявшей свои права на Чарлза. Его подозрения усилились, когда Софи воскликнула:
– О, Чарлз! Как ты можешь так обращаться с нашей очаровательной Фэнси?!
Но Диббс только досадливо махнул рукой.
– Я не сделал ей ничего дурного! Мы просто немного поиграли в любовь, вот и все! Уверяю, что каких-то серьезных отношений между нами никогда не было!
Фэнси вскрикнула, пораженная этими словами. Чарлз же некоторое время продолжал на нее смотреть, но затем снова повернулся к Софи и добавил:
– Дорогая мисс Бартон, не обращайте на все это внимания. Такие женщины на меня кидаются все время. Я получил от нее все, что она обещала, после чего стало просто скучно!
Софи чуть не стало дурно от такого признания. Фэнси же снова пронзительно вскрикнула и набросилась на Диббса с упреками:
– Как ты смеешь так говорить?! Ничего подобного между нами не было! Я никогда на тебя не кидалась! Никогда! Слышишь?! И была глубоко порядочной девушкой, когда приехала в Хоксбери! Это ты начал увиваться около меня. Клялся, будто любишь! Ныл, чуть не плакал! Обещал жениться, если я уступлю твоим домогательствам!
– Скажи, Фэнси, – усмехнулся Чарлз, – зачем бы я стал около тебя увиваться, если кругом столько стоящих внимания женщин?
– Затем, что я на них не похожа, – парировала Фэнси. – Не ты ли сам это говорил? – Она подошла вплотную к Чарлзу. – Ты говорил, что полюбил меня за порядочность и доброту. И, обещая жениться, упросил отдать тебе то, что я берегла для будущего мужа!
– Почему, черт побери, я должен жениться на тебе? – фыркнул Чарлз. – Я же не раз говорил, что намерен когда-нибудь купить патент на офицерский чин и это даст мне возможность занять положение джентльмена.
– Неужели? – ухмыльнулась Фэнси. – Только я не могу понять, при чем здесь твоя женитьба?
– Тогда ты еще глупее, чем я думал. Став джентльменом, я получу возможность сколотить состояние. Не скрою, это всегда было моей мечтой. Когда же я разбогатею, то смогу стать членом высшего общества, но для этого у меня должна быть незапятнанная и благовоспитанная жена, желательно благородного происхождения. – При этих словах Чарлз бросил испытующий взгляд на Софи. – Ты же, Фэнси Дженкинс, – продолжал он, – неряха и полная плебейка, а потому мне ни с какой стороны не подходишь.
Чарлз, видимо, думал, что эти
Хорошо! А если поведение Чарлза – всего лишь грубая попытка отделаться от Фэнси? Пусть его манера поведения вызвала протест Софи, но проявленные им твердость, черствость и холодный расчет вполне могли зародить у нее мысль, что они с Линдхерстом в чем-то очень похожи друг на друга… Почему бы…
– Колин! – раздался мужской голос за спиной Линдхерста, и чья-то рука помахала перчаткой перед самым его лицом.
Николас обернулся и увидел отца.
– Пусть слуги сами решают свои вопросы, – усмехнулся маркиз. – Я вижу, ты до того увлечен их проблемами, что не замечаешь больше ничего на свете.
Маркиз обернулся за поддержкой к стоящим рядом друзьям. Те утвердительно закивали, а старый рыцарь сэр Джон Гиббес сказал:
– Вы правы, Бересфорд! Очень дурной тон – вмешиваться в дела прислуги. В высшей степени дурной тон! Это может послужить причиной всевозможных обид и протестов.
– И создает проблемы, – добавил сэр Бейсил Коттс, носьмидесятилетний сварливый барон. – Когда слуги видят, что господа обращают на них слишком много внимания, то начинают задирать нос, важничать и чувствовать себя чересчур независимыми.
– К-кроме т-того, они н-ничего не с-смыслят в р-рыб-пой ловле, – подала голос мисс Мэйхью.
Прежде чем Николас успел сообразить, какое отношение имеет рыбная ловля к ссоре между слугами, зазвонили церковные колокола. Маркиз предложил мисс Мэйхью руку и вошел в двери храма. Все последовали за ними. Кроме Николаса… Он задержался, чтобы украдкой посмотреть и послушать, как будут развиваться события поддеревом. Посмотрев туда, он увидел, что Фэнси изобразила правой рукой знак, в древности выражавший проклятие. Этого ей показалось мало, и до ушей Николаса донесся истошный крик. Линдхерст не разобрал ни слова, но это, несомненно, был набор самых страшных ругательств. И все же в этом вопле он услышал глубокую боль разбитого сердца…
Фэнси круто повернулась, видимо намереваясь убежать, но Чарлз схватил ее за руку и грубо рванул на себя. Его обычно красивое и приятное лицо до неузнаваемости исказила гримаса злобы и ненависти. В следующий момент он размахнулся и ударил Фэнси по щеке.
– Ты, мерзкая девка! Никогда впредь не смей говорить со мной в таком тоне! Слышишь?!
Он еще раз ударил ее и швырнул на землю. Николас больше не мог сдерживаться и бросился к Чарлзу. Но кто-то схватил его за локоть.
– Линдхерст!