Поверь мне
Шрифт:
— Где Ен? — наконец спрашивает он, пытаясь скрыть свои чувства за улыбкой.
— Пошли, — беру его под руку, и мы не спешно идем к капитанской рубке.
Спешить все равно больше некуда. Поднимаемся по залитой кровью лестнице, брат не удерживается от комментария, что теперь здесь можно снимать фильм ужасов. Смеюсь над шуткой вместе с ним, хотя на самом деле не смешно и мне, и ему. Дверь в рубку отсутствует, я ее выломил, она теперь где-то на дне морском. Внутри бардак, все приборы не работают, рация торчит с потолка. В последней отчаянной попытке, они пытались сбежать с судна как жалкие
Кудрявый резко выдохнул, отпустил меня и пошел к кровати сам. Его шатало, он еле держался на ногах, и в конечном итоге упал перед кроватью на колени. Мы молча смотрели на Ена, сквозь маленькое окошко на его лицо падал свет от рассвета. Какая же бледная и тонкая кожа у него… была.
— Так вот значит, как выглядят те, кто не перешел, — говорит тихо брат, бережно проводя по спутанным волосам Ена.
Сажусь в кресло рядом с кроватью и зажимаю руками голову со всей силы. Если бы я только мог, если бы хотя бы что-то мог сделать…
— У меня была тётя, мы звали ее тётей, хотя на самом деле это не так. Она вторая жена дедушки, он взял ее в жёны, после того как бабушка умерла, рожая моего отца. Это было лет пятьдесят назад, с того момента, до самого моего рождения, он заставлял ее рожать детей каждые три года. Не знаю сколько их было точно, но думаю достаточно, чтобы подорвать здоровье и ум тёти. Все эти дети, мои настоящие дяди и даже тёти, умирали в детском возрасте, так и не пережив переход. Она жила в доме, в деревне, в детстве я ездил туда с мамой, приглядывать за ней. Тогда я считал ее своей бабушкой, она все время говорила сама собой, сама себе рассказывала истории, мне нравилось ее слушать. Однажды она рассказала мне о моих о своих детях, о горе которое она пережила. Вечером я спросил об этом маму, она сказала забыть это и никому не говорить. Но я не послушал и спросил у деда, после этого мы больше никогда не навещали тётю. Думаю, он убил ее, что бы она больше никому ничего не рассказала.
Брат замолчал, даже несмотря на него, я чувствовал то же самое. Больно схватил себя за волосы, чтобы не впасть в бездну отчаянья.
— Тётя говорила, что он даже не похоронил их, столь безобразно они выглядели. Переход меняет тебя, но не все могут принять эти перемены. Думаю, Ен теперь в лучшем месте, со своими родными и счастлив.
— Он умер, никакого лучшего места нет, — резко встаю на ноги.
Тело колотит от сильной злобы. Хочется превратиться и забыться где-то внутри себя, своего сознания, чтобы не думать и не чувствовать ничего. Но это равноценно потери контроля, потери самого себя, потому я и держусь.
— Это ты так говоришь, а мне хочется верить. Верить что его жизнь была прожита не зря, что за нее он заслужил награду.
— Глупость, — шепчу, закрывая лицо ладонями.
Наступившую тишину разрывает звук паромного сигнала. Где-то рядом еще одно судно?
— Что это? — спрашивает брат, мы вместе выходим на капитанскую рубку, чтобы увидеть в дали огромных размеров белую яхту.
Или это круизный лайнер? Меня как-то раньше суда не интересовали.
—
Нам осталось только наблюдать, как со второго судна опускается шлюпка и с десяток человек в ней. Мы подошли к борту, чтобы разглядеть их поближе. Девять мужчин в черной камуфляжной форме с оружием и одна женщина в платье в цветах и соломенной шляпе.
— Кай! — закричала она, махая рукой и у меня нервно задергался глаз.
— Кому это она? — удивленно начал озираться по сторонам кудрявый.
Шлюпка подплыла ближе, и теперь я уж точно мог наблюдать во все глаза эту жуткую женщину. Она снова помахала нам рукой улыбаясь так, как будто сорвала куш.
— Она мне кажется знакомой, — пробормотал кудрявый этот.
— Кай! Как же я рада тебя видеть! Погодка так ничего, правда? — с улыбкой кричит, пока лодка подплывает к судну в притык.
— Кай? Твоё имя Кай? — брат удивленно вскидывает брови, а затем заливается хохотом.
— Имя как имя, — бурчу под нос, даже не могу сказать, что оно не настоящее.
Кудрявый продолжает ржать как лошадь, повторяя что-то не понятное, но явно глумливое. Решаю остудить его пинком в зад и полетом в море. Он же кажется восстановился после раны, пускай окунется.
— Помогите ему подняться на борт, — скомандовала Марго, жена Михаила Дмитрова.
Мужчины в форме вытащили с воды мелкого, под его собственный громкий мат.
— Слышь ты, Кай! Я тебе сейчас покупаться тоже помогу! — кричит он с такой злостью, что вызывает у меня смех.
— Так ты внук Рената? Мда, как-то не надеялась найти тебя живым, — с явным огорчением высказалась женщина, похлопав разозленного парня по щеке.
— Как вы нас нашли?
— Скажем так, я потратила на это целое состояние, а с десяток спутников работали круглосуточно несколько дней.
Она сверкает улыбкой, что слегка бесит, как и не точность ее ответов.
— Откуда вы знали, что я буду здесь?
— Наша общая знакомая подсказала, ведьмы они такие, любят говорить попусту, — Марго улыбнулась, явно не говоря и половины правды.
— Что значит не надеялись найти меня живым? Вы кто еще такая? — кудрявый смотрит на женщину с подозрением.
Еще бы, она с собой чуть ли не взвод солдат привезла, есть чего переживать.
— Какой же ты болтливый, в отличие от своего мрачного деда. Моё имя Марго, я жена Михаила Дмитрова. Кажется, выдела тебя в прошлом году, помнишь? Твой обаятельный дедушка еще живым мясом меня назвал, когда я готовила еду на всю вашу неблагодарную ораву. К тому же я та женщина, что вернет тебя домой, к твоему ужасному деду.
С каким тоном она это говорила, что даже злой коротышка стыдливо опустил голову. И промямлил «спасибо». Страшная женщина, не внешне, а характером и своими способностью влиять на людей.
— Кай, спускайся! Пора ехать домой, — скомандовала она, даже не спрашивая хочу ли я ее помощи.
Ладно, в этот раз воспользуюсь ее услугами. Вернулся и забрал Ена, я просто не мог оставить его там. Спустился на шлюпку, держа его на руках, такой легкий.
— О господи, — вскрикнула Марго смотря на завернутого в одеяло Ена.