Поверь в любовь

Спенсер Мэри

В душе Элизабет поднялась волна привычного страха.

– Нет, Натан, лучше здесь. Он потянул ее за руку.

– Мы же тут ничего не услышим! Пойдемте!

– Нет! Натан, прошу вас!

Раскланиваясь и расточая улыбки знакомым, он принялся настойчиво проталкиваться вперед, в первый ряд.

– Добрый день, – приветствовал он какого-то мужчину, который расположился там вместе с супругой. – Надеюсь, вы не против немного потесниться. Спасибо.

Элизабет сгорала от стыда. Руки у нее затряслись, она сжала кулаки.

– Вот и чудесно, – весело сказал Натан,

усаживая Элизабет. Потом сел сам. – Ну, так лучше? – с улыбкой спросил он.

Элизабет прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на смутный ропот за спиной. Люди вокруг задвигались, кое-кто встал, пересел назад, и через пару минут вокруг них не осталось ни единого человека.

– Вот и отлично, сразу столько места, – хмыкнул Натан. Элизабет же только мечтала сквозь землю провалиться.

Повисла гнетущая тишина. Элизабет взмолилась, чтобы преподобный Тэлбот начал проповедь, но он молчал, и ей стало страшно. Еще минута, и она разрыдается. В душе она была страшно зла на Натана, который как ни в чем не бывало сиял самодовольной улыбкой.

Вдруг она услышала шум шагов, шарканье сразу нескольких ног и скрип скамейки.

Робко подняв глаза, девушка чуть было не ахнула: Вирджил и Энн Киркленд с детьми, Беатрис и Джеральдом, спокойно рассаживались на пустой скамейке как раз у нее за спиной. Вирджил, усаживаясь последним, помедлил, окинув презрительным взглядом всю остальную паству, в глубоком изумлении наблюдавшую этот спектакль.

Наконец Энн потянула его за рукав и шепотом велела не валять дурака.

Перегнувшись через Элизабет, Натан улыбнулся своей семье, и не успел он раскрыть рот, чтобы поздороваться, как Эстелла Тэлбот, супруга преподобного Тэлбота, гордо подняв голову и ведя за собой сына Элайю, промаршировала через проход и уселась возле Элизабет и семейства Кирклендов. Ее супруг, стоя за кафедрой, одобрительно улыбнулся.

Дождавшись, пока стихнет шум, он окинул паству орлиным взором.

– Двенадцатый псалом, братья и сестры, – «Блаженны верующие!».

– Прекрасная проповедь, – удовлетворенно проговорил Натан, взял предложенное Элизабет блюдо и положил себе бобов. – Много же я потерял, что прежде не ходил в церковь!

Брат в удивлении воззрился на него и едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Да уж! Я думал, от твоих «аминь» обрушится крыша! А преподобный готов был поменяться с тобой местами!

– Что, неужто так громко? – Натан с искренним беспокойством покосился на Элизабет.

– Вполне достаточно, – хихикнул Вирджил. – Да, кстати, что это была за проповедь, которая произвела на тебя столь сильное впечатление?

– «Не судите, да не судимы будете»! – ухмыльнулся Натан. – Что, разве не так? К тому же добрейший преподобный постарался хорошенько вдолбить это им в головы! – Они с Вирджилом дружно расхохотались.

Элизабет смущенно кашлянула, и немедленно вмешалась Энн Киркленд:

– Эй вы, потише! Прекратите болтать! Что о вас подумает Элизабет? Как дети, ей-богу!

– Нет-нет, мэм, – запротестовала Элизабет. – Мне нравится, когда разговаривают

за столом. Ведь я выросла с двумя братьями и сестрой, у нас в семье тоже порой было шумно.

– Элизабет – из Теннесси, – добавил Натан.

– Никогда бы не подумал, – удивился Вирджил. – А я было решил, что вы из Нью-Йорка, судя по вашему выговору. – Он шутливо подмигнул Элизабет. Она улыбнулась и снова повернулась к Энн:

– Спасибо за обед, мэм. Все гак вкусно!

– Прошу вас, не благодарите, Элизабет. Мы всегда рады видеть вас. Жаль, что не сделали этого сразу, но вы всегда так поспешно убегали из церкви...

Элизабет вспыхнула, вспомнив, как старалась прошмыгнуть мимо старых ханжей, чтобы поскорее скрыться дома. Она и сегодня собиралась уйти пораньше, но Натан не позволил. Крепко взяв ее под руку, он удерживал ее возле себя все время, пока приятели и просто знакомые раскланивались и здоровались с ним. И Элизабет вдруг с удивлением поняла, что разговаривает, снова разговаривает с теми, кого успела узнать за эти годы и кто теперь порой отворачивался при встрече.

После обеда все перешли в гостиную, и Натан уселся за рояль.

– Спойте, Элизабет, – попросил он.

Она уже хотела была отказаться, но тут Натана поддержала Энн:

– Спойте, прошу вас! У вас такой чудесный голос!

Тяжело вздохнув, Элизабет робко уселась рядом с Натаном и запела. Он аккомпанировал ей, и оба они смеялись как дети, когда один из них фальшивил. Два часа пролетели незаметно, и не успела она оглянуться, как пришло время уходить.

Натан проводил ее домой. Он по-прежнему вел ее под руку. Солнце уже клонилось к закату, и, сменив одуряющую дневную жару, в воздухе разливалась прохлада. Свежий ветерок приятно обдувал их разгоряченные лица.

– Это был, наверное, самый лучший день в моей жизни, – тихо признался он, склонив темную голову и жадно вдыхая аромат ее волос.

– Да... я так благодарна вам!

– Счастлив служить вам, Элизабет. Только это мне следует вас благодарить.

– Нет. – Покраснев, она уже серьезнее добавила: – Вы настоящий друг, Натан. И всегда таким были... и Джеймсу, и мне. Мне так вас не хватало!

– Больше я никуда не уеду.

Она принялась расспрашивать его о поездке в Сакраменто, и остаток пути он с жаром рассказывал ей о контрактах на поставку лошадей, которые успел заключить, и о том, к чему это приведет в будущем.

– Конечно, я не так богат, как Джим, но и в моем доме женщина ни в чем нуждаться не будет. Я смогу дарить своей жене подарки... все, что она захочет! И постараюсь, чтобы она была счастлива.

– Я так рада, – с улыбкой сказала Элизабет, доставая из кармана ключ. – Но любая и так будет счастлива стать вашей женой, Натан! Вы чудесный человек. Неужели вы сами не знаете?

Он сдернул шляпу, и его синевато-черные волосы блеснули в лучах заходящего солнца.

– Осталось только найти ту единственную, которая меня в этом убедит, – шутливо сказал он и вдруг опустил глаза. – Элизабет, может, вы согласитесь завтра пообедать со мной? Мы могли бы пойти в ресторан миссис Грир.