Поверь в мою любовь
Шрифт:
– Капитан, судно подходит к Гаване с наветренной стороны. Противник занимает места у орудий, – раздался голос штурмана, стоящего у нактоуза [18] .
Но Марко не спешил унывать.
– Что ж, пусть судно идет своим ходом, – ответил он и, обращаясь уже к Клаудио, закричал: – Поднять все паруса и подходить к судну противника с левого борта. С таким грузом, как у него, оно не сможет далеко уйти.
Экипаж принялся выполнять команды капитана, и через несколько секунд матросы уже взбирались по реям. Как и предсказывал Марко, «La Spada» с поднятыми парусами стала быстро нагонять судно неприятеля. Когда Марко крикнул: «Все к орудиям!»,
18
Нактоуз – деревянный шкафчик цилиндрической или призматической формы, на верхнем основании которого устанавливается судовой компас.
Марко еще не знал, сдастся ли вражеское судно без боя. Обычно торговые суда так и поступали, но случалось, что какой-нибудь решительно настроенный капитан вступал-таки в бой с капером Марко. Это всегда заканчивалось морем крови, оглушительной пальбой и поломками судна.
Когда шхуна Марко приблизилась к судну неприятеля настолько, что можно было открывать огонь, он скомандовал:
– Поднять флаг! По носу судна – огонь!
Клаудио передал команды капитана экипажу, и через несколько секунд пушка выстрелила. Ядро с шумом и целым фонтаном брызг упало в воду.
Спустя некоторое время, к удивлению Марко, открыло огонь и судно противника, и одно из его ядер едва не коснулось левого борта шхуны. Наводчики Марко вновь зарядили пушки и выстрелили еще четыре раза. Последний выстрел оказался наиболее метким, и ядро угодило в правый борт судна неприятеля. Пока Марко внимательно оценивал обстановку, судно испанцев громко заскрипело, фок-мачта угрожающе нависла над палубой, чем заставила наводчиков бросить свои места у пушек и в страхе разбежаться по сторонам. Марко отдал приказ прекратить огонь, надеясь, что поврежденный правый борт вынудит капитана сдаться.
Весь экипаж замер, напряженно ожидая, как поведет себя противник. И вот наконец под восторженные крики матросов Марко, судно испанцев спустило паруса, признавая тем самым свое поражение. Марко молча отдал должное мудрости капитана испанцев, остановившему сражение и спасшему себя и своих матросов. Конечно, порой такая ситуация для побежденного судна в равной степени оставалась опасной, однако, в отличие от некоторых других пиратов и капитанов каперов, Марко и его люди всегда вели себя справедливо и гуманно по отношению к пленным.
Марко всегда стремился осуществлять свои цели без применения силы. Поэтому они просто опустошали трюмы вражеских судов, отбирали у членов экипажа деньги, оружие и драгоценности и предоставляли им возможность уйти в Гавану.
Когда матросы Марко сцепились на абордаж, он подумал о том, что хорошо было бы найти там изумруд покрупнее или золотую индейскую маску, которые так обрадовали бы Кристину. С каждого похода Марко неизменно привозил ей дорогие подарки, чтобы вымолить прощение за свое долгое отсутствие и получить в награду поцелуй…
ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ НА ПРОЩАНИЕ, МАРКО.
Марко тихо простонал. «Вот если бы Кристина сдалась так же легко, как это испанское судно»… – подумал он.
Глава 10
Две недели спустя из таверны «Пиг энд Уистл», расположенной в грязном районе Чарлс-тауна, неподалеку от порта, шатаясь, вышел Луиджи Монца. Его шляпа была залихватски сдвинута на затылок, одежда не отличалась особой свежестью, а
В этот теплый весенний полдень воздух трущоб был пропитан отвратительными запахами помоев и разного рода мусора. По узким тротуарам то и дело сновали в поисках развлечений матросы; тут же расхваливали свои товары уличные торговцы; появлялись здесь и полицейские, а также хорошенькие женщины и чернокожие рабы.
Луиджи сшивался в Чарлс-тауне вот уже два дня, с тех пор как приехал сюда на испанском торговом судне из Спэниш-тауна. Путешествие это едва ли могло показаться ему приятным. В качестве платы за проезд испанцы лишили Луиджи почти всего месячного жалования, оставив ему каких-нибудь пару шиллингов, и к тому же заставили его стать к помпе [19] . Когда же он отказался повиноваться этим ублюдкам, они привязали его к мачте и под дружный хохот избили плетью. На спине Луиджи еще не успели затянуться красные рубцы от жестоких побоев. Теперь же, после двух дней в Чарлс-тауне в пьянстве и разврате, Луиджи не мог больше найти в своих карманах ни одной монеты. Вообще, он пребывал в полнейшем отчаянии. Последние несколько фортингов [20] были оставлены им на петушиных боях.
19
Помпа – водяной насос в водоотливных и пожарных судовых устройствах.
20
Фортинг – монета в 1/4 пенса.
Луиджи понимал, что единственно разумным решением было наняться на какое-нибудь судно. Но все-таки он решил оставаться в Чарлс-тауне до тех пор, пока туда не придет судно Марко Главиано. Каждый день Луиджи ходил к причалу и высматривал, не покажется ли на горизонте его родное судно. Он прекрасно знал, что рано или поздно Марко пополнит свои запасы испанскими сокровищами и направится в Чарлс-таун, чтобы отдать часть добытого англичанам.
И тогда Луиджи сможет, наконец, свести с ним счеты. Тем более, что с привычками Марко он был хорошо знаком. Луиджи знал, что Главиано любит посидеть в одной из таверн Чарлс-тауна или поразвлечься в борделе. И в одну из ближайших ночей Луиджи решил подождать своего капитана возле какой-нибудь таверны или борделя.
Луиджи обвинял Марко во всех тех злоключениях, которые выпали на его долю за последние несколько недель. Ведь в конечном итоге все беды начались с того, что капитан несправедливо изгнал его с острова только за то, что он поцеловал эту потаскушку Кристину. Луиджи ни на минуту не сомневался в том, что Главиано каждую ночь получал от девчонки то, что хотел. А наказал человека, едва успевшего коснуться этой шлюхи. И теперь Главиано дорого заплатит за то, что так ущемил его достоинство и опозорил перед всем экипажем.
Но как ему дождаться той минуты, когда в гавань войдет шхуна Марко? Проходя мимо лавки ювелира, Луиджи задержался и устремил свой взгляд на витрину. Сквозь прозрачное стекло он увидел улыбающегося хозяина лавки, который показывал красивые карманные часы солидному, элегантно одетому покупателю. В голове его созрел план. Луиджи знал, что воровство – дело далеко не безопасное и здесь, в английских колониях, это могло закончиться виселицей или, в лучшем случае, тюрьмой. Но другого выхода у него просто не было. И опять он вспомнил дурным словом Марко Главиано, который толкнул его к этому ужасному решению, заставил превратиться в жалкого вора, чтобы хоть как-то свести концы с концами.