Поверить Кассандре
Шрифт:
– Не понимаю, – покачала головой Мария Ипполитовна. – Подобная легкомысленность по отношению к собственному обещанию не пристала благородному человеку: ведь не могла же Англия его испортить, не правда ли, Серж?
Сергей Ефимович жестом подозвал пробегавшего мимо лакея, поставил пустой бокал на поднос, а затем отрезал:
– У меня для вас более интересное сообщение, нежели ответ на вопрос –следует или не следует доверять слову князя Феликса. Дело в том, что у него уже есть невеста, о чём скоро объявят официально.
Как и следовало ожидать, означенное известие заставило обеих дам хоть с сожалением,
А бал продолжался: очередное танцевальное отделение сменилось конкурсом маскарадного образа, затем вновь последовали танцы. Мария Ипполитовна с Оленькой охотно принимали участие в развлечениях, но Сергей Ефимович к ним присоединиться не пожелал, ибо не бросил ещё идеи тет-а-тет побеседовать с Распутиным. А поскольку отвратительный спектакль в полутёмном театральном зале отбил всяческое желание гоняться по дому за старцем, оставалось попросту ждать его возвращения.
Распутин явился лишь под конец маскарада, когда подуставшие, но всё ещё возбуждённые гости покидали дворец и спешили на набережную в предвкушении прощального фейерверка, традиционно венчающего юсуповские балы. Григорий казался совершенно трезвым и серьёзным. Крыжановский выдохнул воздух и направился к нему, намереваясь увести для разговора, но сему намерению снова помешали – в воздухе пронеслось:
– Император здесь вместе с Императрицей!
– Прибыл, как всегда, под занавес – верен своим привычкам, нечего сказать!
В последнем замечании присутствовал такой неприкрытый сарказм, что Сергей Ефимович поморщился: в кои-то веки Россия дождалась кроткого и гуманного самодержца, этому обстоятельству радоваться бы надо – так нет же, всякое ничтожество норовит высказать какую-нибудь гадость. В последнее время подобным злопыхателям несть числа. Эх, Ивана Грозного на них нет, чтобы за малейшее – сразу на кол!
Их Императорские Величества Николай Александрович и Александра Фёдоровна пожаловали не одни, а в сопровождении Великой княжны Ирины.
– Вот и будущая невеста князя Феликса, – шепнул Сергей Ефимович жене. Та немедленно подняла лорнет. Сказанное не укрылось и от Ольги – девушка окинула Великую княжну недобрым женским взглядом и бросила с показной небрежностью:
– Ничего особенного!
Крыжановский улыбнулся: Ирина считалась первой красавицей Петербурга, а если учесть, что Ольга впервые в жизни имела честь лицезреть монарших особ, то её небрежная фраза выражала многое. Знала бы девушка о тайном грехе молодого Юсупова, небось посочувствовала Ирине – как ещё сложится её семейная жизнь… если потуги народного целителя Григория не увенчаются успехом.
Означенный целитель первым кинулся к Императорской чете и запричитал что-то на своём малопонятном мужицком диалекте. Как ни странно, Александра Фёдоровна, даром что немка, прекрасно всё поняла и ласково кивнула в ответ.
В этот момент громыхнул первый залп фейерверка – низкое облачное небо озарилось лиловым, этот же цвет лёг и на лица гостей.
Крыжановский наблюдал за Распутиным: «Ох, не прост старец Григорий! Тот ещё артист! Явился в образе эдакого кабацкого гуляки… Слюни-то как натурально пускал, глядя на Коломбину! Никому и невдомёк, в чём состояла истинная цель визита старца, а
– Ничего-ничего, уж я до тебя доберусь, старче, – вслух произнёс Сергей Ефимович. Взрывы фейерверков и восторженные возгласы присутствующих заглушили его слова.
Вдруг случилось странное – Крыжановский даже на миг решил, что это ему привиделось – но нет, всё произошло наяву: некто, выряженный до неузнаваемости в костюм клоуна, жестами привлёк внимание Распутина и подал некий условный знак. Гришка понимающе кивнул, и сразу же поведение его разительно и изменилось: только что стоял подле Александры Фёдоровны в благостной позе, и вот уже изо всех сил юродствует: втянул голову в плечи и закрывает голову руками – вроде как взрывающихся шутих напугался.
Отвёл Сергей Ефимович взгляд от Распутина и обернулся туда, где стоял клоун, но того и след простыл. Шут с ним, с клоуном – Гришка-то упал на спину и давай кататься по земле, будто взяла его падучая – глаза закатились, изо рта пена, сам орёт благим матом. Тут как раз фейерверки прекратились, и стала слышна блажь юродивого:
– Пошто в небо пуляете, нечестивцы?! Пошто пачкаете небо-то?! Разве ж оно для пачкотни?! Не-е-ет, небо для знамений огненных! Для знамени-и-ий! Чума на ваш кощунственный род! Кощунственный и лука-а-авый род! Чума-а-а!
Истерично завизжала какая-то дама. Сразу же визг подхватывают другие, ибо ко всеобщему ужасу, на кромке облаков возникает совершенно отчётливая багряно-огненная надпись: «ЧУМА». Лежащий на земле Распутин, воздев вверх указующий перст, пронзительно кричит:
– Вы все умрё-о-оте!!!
На облаках, будто выписанная перстом этого кликуши, появляется новая надпись: «ВЫ ВСЕ УМРЁТЕ», а вслед за тем сверкает молния и гремит близкий громовой раскат.
– И сгори-и-ите все от яда свово блудодейства-а-а!!!
«И СГОРИТЕ ВСЕ ОТ ЯДА СВОЕГО БЛУДОДЕЙСТВА», – небеса опять послушны воле Распутина. Молния, ещё мощнее первой, подобная гигантской – в полнеба – синей змее, жалит шпиль лютеранской кирхи на том берегу Мойки, и по шпилю вниз начинают течь искры ядовитого цвета электрик. Гром буквально оглушает.
Мистический ужас охватывает набережную. Крыжановский видит, как округлились и застыли глаза Императора Николая Александровича.
– Мари, скорее сюда! – он молниеносно впихивает жену с племянницей в нишу ближайшего дверного проёма. Вовремя! Поднявшаяся волна паники несёт обезумевшую толпу, не разбирающую дороги. Кто-то уже не выдержал напора, рухнул под ноги бегущих, и сейчас захлёбывается криком. Казаки Собственного конвоя[74] берут монарших особ в кольцо, тревожно взирая на происходящее. Многие из них начинают креститься. Распутин на четвереньках спешит укрыться под защиту казаков.