Поверить в мечту
Шрифт:
— Ну Васт, вот это разобрало… — восхищенный голос Костика осторожно пробиравшегося мимо платья к стоящим у дальней стены шкафам, отвлек Славу от созерцания наряда, носить который сочла бы для себя честью даже местная королева.
Женщина расстроенно вздохнула и отправилась назад, в кресло. Ей требовалось хорошенечко подумать. Но сначала…
— Шарик!
— Я тут.
— Можешь вылезать и гулять… где хочешь. Только не забывай предупреждать меня, если кто-то подойдет близко к двери. Неважно, свой или чужой, просто скажи, идет Стан. Или —
— А если Тарос не идет, а сидит, говорить нужно? — неожиданно заинтересовался унс.
— Где сидит?
— Возле двери на стуле.
— Все нужно, — тяжело вздохнула Слава, представив одиноко сидящего под дверями зятя, и вдруг, словно что-то подтолкнуло ее к догадке, — а он один сидит, или нет?
— Нет, с ним Васт.
Слава даже приподнялась… пойти, прочесть нотацию и отправить подальше… но представила себе ожидающий взгляд зеленых глаз и шлепнулась на место. Притвориться, что не видела платья, она не сможет, да и говорила ей Тина, что он что-то такое чувствует… а разговаривать на эту тему пока не готова.
Значит нужно выставить их как-то по-другому…
— Тина!
— Иду, — девушка успела переодеться в свободные серые штаны с завязочками возле щиколоток босых ног, и просторную рубаху, а теперь затягивала на затылке волосы в хвост.
— Давай завяжу, самому неудобно…
— Угу, — согласился Костик, больше похожий в этом наряде на сына, чем на дочь, и присел на корточки возле кресла, — а зачем звала?
— Шарик говорит, они сидят за дверью… — туго стягивая шнурок, шопотом пожаловалась Слава, — Васт и Тарос. Ты не можешь их попросить уйти, а то я чувствую себя просто как под колпаком?!
— Я могу, конечно, — задумчиво пробормотал Костик, — но не факт, что они послушают. Замок полон гостей и хотя все двери и лестницы на этот этаж охраняются, могут найтись ловкачи… или профессионалы. Знаешь, давай просто сядем в спальне, а к двери я что-нибудь приставлю…
Он легко поднялся, радуя материнское сердце ловкостью и гибкостью, с какой теперь двигался, и на цыпочках прокрался по комнате, выбирая вещи для баррикады.
Для дела подошел стул с высокой спинкой и маленькая скамеечка для ног, которую Тина осторожно приделала за одну ножку на спинку стула. Сверху, почти не дыша, она поставила маленький подносик и на самый его край — пару серебряных кубков.
Теперь никто не сможет открыть дверь, не потревожив эту пирамиду, тихонько веселилась Слава, перебираясь в спальню, на пышные тюфяки просторного низкого ложа. Мимо платья женщина прошла, старательно отводя взгляд и изо всех сил пытаясь сделать вид, что уже забыла о его существовании.
— Старшая почка, — Шарик внезапно вылез из подушек, где еще утром устроил себе что-то типа гнезда, — а зачем вы поставили у дверей стулья?
— Что? — несколько секунд Тина растерянно изучала любопытные глазки унса, и вдруг начала хохотать.
С каждой секундой все неудержимее и громче.
— Действительно, — смущенно фыркнула Слава, и, наконец, не
Они хохотали почти минуту, валяясь на постели и и хлопая от полноты чувств по подушкам, а едва стихали в изнеможении, как всплывавшие в памяти детали устройства баррикады уносили в очередной приступ смеха.
— Васт и Тарос входят в комнату, — серьезное сообщение Шарика подтвердил грохот упавшего стула, сопровождавшийся звоном бокалов, — очень быстро входят.
Слава представила себе это вторжение и ее накрыла новая волна смеха.
— Ох, не могу… сделай что-нибудь, — почти простонала женщина и вдруг услышала над головой горький и разочарованный голос Тароса.
— Зачем же вы так?!
Как? — Хотелось выкрикнуть Славе, но слова застряли в горле, едва она увидела побледневшее лицо Ливастаэра со стиснутыми губами и хмурыми, как дождливый день, глазами.
В его взгляде не было ни упрека, ни злости, только тень застарелой боли, но и та продержалась всего миг, сменившись полнейшим безразличием. Потом Васт, так и не сказав ни слова, развернулся и, неслышно ступая, вышел из спальни.
Ну, вот и окончился бал, разочарованно вздохнула Слава, поднимаясь с постели и оправляя сбившиеся юбки. А она уже почти сумела поверить, что что-то значит для такого неординарного мужчины… обидно конечно, но и не такое пережила. Переживет и эту потерю, так удачно еще не успевшую стать находкой.
— Как ты посмел ворваться в спальню мамы и привести с собой Васта? — услышав почти змеиное шипение, землянка даже не поверила в первый момент, что так разговаривает ее Костик.
— Но вы хохотали так громко… — еще пылая возмущением, обвиняюще уставился на Тину Тарос, — сразу стало понятно…
— Ни-че-го тебе НЕ ПОНЯТНО! — взорвалась целительница, — немедленно выметайся из этой комнаты и если войдешь сюда еще раз, я отрублю себе руку вместе с этим чертовым браслетом.
— Но Тиночка…
— Я тебе НЕ Тиночка! А Тин! И немедленно вон! И этого… психа забери! А возле двери разрешаю сидеть только Зайчику!
— Костик, — не выдержала Слава, — прекрати. Они не поняли…
— Тебе кажется, что просто не поняли, — рыкнул сын, — а меня уже выше крыши достали со своими заморочками! Почти два месяца одно и то же! И ладно бы только этот, плейбой провинциальный! А твой-то уже умнее быть должен, в четвертую фазу вошел! Так, чего стоим?
Это он снова обнаружил, что Тарос застрял возле двери, где Васт возился со стулом, прилаживая отломанную ножку, сообразила Слава, выходя вслед за Тиной в будуар.
— Быстро отсюда, оба! И Зайчика к дверям! — Судя по голосу, Тин уже немного остыл, но сдаваться не собирался.
— А знаешь что? — решила вдруг, неожиданно даже для себя самой, Слава, — это вы с Таросом идите, погуляйте, а мы с Вастом немного поговорим.
От этого заявления все трое зависли, как любил говорить Костик. Смотрели на Славу недоверчивыми глазами, и не двигались с места.