Повернуть судьбу вспять
Шрифт:
— Тина, у тебя с головой-то все в порядке?! — испугалась Нинкина мать. — У них, поди, растрату на кого-то списать надо, вот и зовут! Знают ведь, что образования у тебя нет… — помрачнела она, разозлившись на продавщиц. — Ты даже не думай! — она присела рядом, будто была матери матерью. — Они всегда так делают!
— Да-а?! — испуганно вскинулась мать, уставившись во все глаза на Нинкину мать. — Все может быть! — покачала она головой, задумавшись в ответ. — То-то раньше только здоровались…
— Ну, это объяснимо! — фыркнула Нинкина мать. — Андрей-то
— Да ты что! — мать испугалась еще больше. — Ну, я навряд ли чем-то помогу, Андрей с Мотей меня за человека не считают, мы никогда не ходились. Мать раз в неделю попроведываю, а и то выговаривают. Может, и лучше, если разойдутся, а то и дрова не попросишь, втридорога дерет, на стороне заказать дешевле…
— Что ты несешь-то?! Грех-то какой на душу! — расстроилась Нинкина мать, осудив мать. — Плохо разве, что копеечку умеет считать? Мотя ведь бухгалтер у него, умнющая баба… Твоя-то семья не из образованных… Ты поосторожнее, шило на мыло не меняй! Будешь потом по деревне бегать работу искать, а кто тебя с тремя классами-то возьмет?! Опозоришься только! Ну не знаю, Тина, ну не знаю… — последние слова, страшно пророческим голосочком, Нинкина мать произнесла уже на пороге, вдруг сильно заторопившись. — Да как у тебя язык-то повернулся такое про невестку сказать?! И дом построили, и баню, и корова, и парней двоих родила — здоровых! Кто еще так-то хорошо живет?! Ой, накажет тебя, Тина, Бог! Ой, накажет!
Любке на мгновение даже показалось, что Нинкину мать окутало то самое облако мрака, которое она видела в лесу. И испугалась, сразу засосало под ложечкой. И зачем мать с такой плохой тетенькой в детстве дружила?! Когда Любка вырастет, она с Нинкой даже разговаривать не будет!
У матери настроение тоже испортилось. Она тут же накричала на Любку, что все деньги истрачены не пойми на что и жить в долгах еще месяц. Потом вспомнила, что не привязаны в огороде овцы, и не забрали от бабушки Николку, и что снова не будет житья, потому что ей начнут тыкать, что повесила на дядю Андрея, тетю Мотю и бабушку своих выродков…
Любка спокойно потерпела, пока мать таскала ее за волосы. Платье-то купили — и не одно, а целых три! Когда пойдет в школу, мать поймет, что потратили на дело. Еще гордиться будет, как гордились Нинкой и Ленкой!
Пока собирали в садик Николку, Любка старалась не попасть матери под горячую руку. Видно невооруженным взглядом, настроение у нее поганое. Еще бы! Вечером зашел дядя Андрей, и с ходу накричал, что не умела держать язык и за зубами распускала его перед кем ни попадя.
Оказывается, Нинкина мать уже не работала в сельсовете, а стажировалась на продавца, вникая во все премудрости, как выжить ту тетеньку, которая помогла им купить швейную машинку. Дядя Андрей дал матери денег, чтобы она вернула магазину долг, потому что по
— А как?! — с окаменевшим лицом только и вымолвила она.
— Да-а, Ваську снимут скоро, — махнул рукой дядя Андрей. — В выборный список его не внесли. Новый у нас будет председатель сельсовета. А новая метла метет по-новому. Все сельсоветские ищут тепленькие места. Машка хотела по-тихому тебе помочь! — снова накричал он на нее.
— И чего теперь? — расстроилась мать.
— М-да, избавиться от этой стервы не просто будет… Ну, Машка тоже не лыком шита…
— Ой, чего натворила! — схватилась мать за голову.
— Она еще не знает, что сватья у моей бабы председатель в райпо. Фамилии-то разные! Капает на мозги каждый день, жалуется… К приезду ОБХСС подготовились. Тут все нормально, деньги только отдай.
— Вороне где-то Бог послал кусочек сыру, — подытожила мать. — Ну, вот какой из меня продавец? — махнула она рукой, плечи у нее опустились. — Как это люди так умеют, и плюнуть, и воды напиться?! — удивилась она. — Хорошо, что не устроилась… Бегала бы, жаловались, что образования нет, а взяли… Она-то знает!
— Так учись! — обругал ее дядя Андрей. — Заочно можно, я узнавал. Не в образовании дело! Голову надо иметь! С людьми языком чесать, а не с грамотным народом!
— А когда! — расстроилась мать еще больше. — Ты кучеряво устроился, одна баба бухгалтер, вторая продавец, сам при машине, хоть бы дрова разок привез!
— Привезут, сходи да выпиши! — недовольно бросил дядя Андрей. — Я привезу, потом на меня ОБХСС набросится!
— Так не бесплатно! — всплеснула мать руками. — Где я денег-то возьму? На три месяца вперед потратила! Вам с Мотей задолжала, сам знаешь сколько!
— Чего ты стонешь? Чего ты стонешь? У меня своих мал мала меньше, еще мать на мне! — рассердился дядя Андрей. — Девку твою кормим, никогда мимо не обносим. Спасибо бы сказала!
Он махнул рукой и вышел.
А Любка внезапно поняла, что ничего из того, о чем она мечтала все эти дни, уже не произойдет. И опять Нинкина мать как-то оказалась на зависть пронырливой обманным путем, а они как бы ей помогли. Но то, что Нинкина мать уже не сможет отправить ее в страшный дом на следующий год, ее порадовало.
— Любка, сходи, посмотри, сильный дождь был или нет, — послала мать. — Может сапоги одеть?
— Щас! — бросила Любка, босиком выскочив на улицу. Пробежала по дороге туда и обратно.
Ночью прошел дождь, дорогу размочило, но там, где были твердые накатанные колеи, уже подсохло, грязь к ногам не налипала. Хотя, дождь как будто собирался еще. Значит, в школу тоже лучше новые сапожки одеть. Во всех домах свет горел. Значит, все школьники собирались в школу.
— Сухо, но местами сыро! — живо отрапортовала она. Скрыть радость было тяжело.