Повернуть судьбу вспять
Шрифт:
Любке стало стыдно за руки и она их спрятала, выдернув из теплой и мягкой ладони женщины. Женщина Любке понравилась, упасть перед нею в грязь лицом не хотелось, и теперь она думала только о том, чтобы продержаться.
— Славная девочка, умница…
Любка покраснела. Умницей ее никогда не называли. Наверное, умницей она все же не была. И когда эти двое узнают, что о ней думают в деревне, получится, что она их как бы обманула.
— Нет, — с досадой призналась Любка. — Я еще в школу не ходила…
Про школу-интернат, о которой уже все было решено, она решила
Мужчина и женщина переглянулись и засмеялись.
Любка смутилась. Наверное, они догадались. Как же их убедить, что она не то, что о ней думают?
— А я писать умею, — похвасталась она, радуясь, что есть возможность проявить свои знания. Она присела, смахнув предательски вытекшую изо рта слюну, и начертила на песке ту самую букву.
— А какая это буква? — мягко улыбнулась женщина, присев рядом.
— Не знаю, — призналась Любка, тяжело вздохнув. — Мне никто не сказал.
— Мы тебе верим, — произнес мужчина, внезапно заболев вместе с нею.
Любка испугалась, руки у мужчины скрючились, из оскаленного рта потекла слюна, голова его вздрагивала, а глаза стали дикими и озлобленными. И на мгновение ей показалось, что волк стоит перед нею. Очень большой, черный, обросший шерстью. Любке стало жутко и холодно.
Так она… так страшно она выглядела?!
Но мужчина внезапно прекратил болеть, сбрасывая с себя покрывало волчьего облака.
— Ты думаешь, я стал глупым? — рассмеялся он. — Рано или поздно болезнь уйдет, возможно, насовсем. Но люди, которые смеются, останутся такими до конца своих дней. Им уже не поможешь.
Он вдруг легко подпрыгнул, перевернувшись в воздухе и приземлившись на обе ноги. Усмехнулся, взглянув на нее лукаво, пробежал по воздуху — а следом, вскрикнув ободряюще, подпрыгнула и пробежала по воздуху женщина. И обнявшись с мужчиной, закружились в вихре какого-то дикого танца.
На этот раз Любка смутилась от множества нахлынувших на нее чувств. Она стояла, замерев, и смотрела на мужчину и женщину, не мигая, Конечно, они были добрыми. Хотелось идти за ними, куда глаза глядят. Полем, лесом… Наверное, у нее родители были такие же… Где-то недалеко была их деревня, с несколькими домами из белого камня, и белые лилии в пруду, по ночам падали звезды и приходили в гости странные и непохожие на людей существа, а прямо под ногами клад…
А как же мать? Николка? Пропадут они без нее… внезапно расстроившись, спохватилась Любка. Она уткнулась взглядом в землю, внезапно обнаружив, что и мужчина и женщина стоят рядом, как будто не кружились только что, и даже не покидали то место, где она их видела.
— Ты очень любишь маму? — мягко поинтересовалась женщина, погладив ее по голове.
Любка молча обреченно кивнула.
— Но она все время слушает злых людей, — посочувствовал ей мужчина.
Любка снова молча кивнула, сунув в карманы руки, которые сразу стали лишними, пнув носком ноги корзинку, в которой лежали хлеб и нож. Как же он догадался? Наверное, следовало угостить их горохом, рассудила она, заприметив лопух с большими листьями. И повеселела,
— Я резать не умею, — она протянула нож и хлеб женщине. Мужчина вызывал у нее странное чувство тревоги и смущения.
— Наверное, мы тоже должны тебя чем-то угостить… — пробормотал мужчина. — Но мы ничего с собой не взяли.
— Нет, нет! — замахала руками Любка, отказываясь. — Я не хочу кушать, я поела… там, в поле…
— А вода? Вода нам не помешает, — решительно произнес мужчина, протягивая Любке свою фляжку.
— А вы какой клад нашли? — полюбопытствовала она. — Который колдун спрятал? Черную книгу?
Женщина засмеялась, снова переглянувшись с мужчиной, который жевал неторопливо тоненький ломтик.
— Много-много колдунов! — усмехнулся мужчина. — И приставили к кладу страшное чудовище, который охраняет его днем и ночью. И забирает всех, кто кладу дорог. Заметь, переживают теперь, как вернуть эту книгу назад.
— А зачем тогда они ее закопали? — удивилась Любка, сильно желая взглянуть на клад хоть одним глазком.
— Не знаю, наверное, испугались, что сила той книги выйдет наружу, а они не смогут ею управлять.
Любка взяла еще один кусочек хлеба, пошулушив гороха, стараясь не сильно показывать свои руки. Руки грязные, но мыть поздно и негде… У ее новых знакомых руки были такие чистые и белые, как будто они никогда не работали на огороде. А у женщины ногти еще и длинные, покрытие серебристым лаком, под цвет ее плаща. Любка рассматривала ее ногти во все глаза.
Ясно, что клад ей показывать не собирались…
Наверное, на него нельзя было посмотреть и не умереть, если его охраняло чудовище. Обидеться ей и в голову не пришло, и то, что клад достался хорошим людям, только порадовало. Значит, бояться больше нечего.
— А привидения? — по-деловому поинтересовалась Любка. — Здесь их много!
— Это выдумка, — не сомневаясь, заверил ее мужчина, немного посолив ей хлеб. — Я здесь часто бываю, никаких приведений не видел! Приведения живут среди людей одну человеческую жизнь. Долгую, конечно, до Страшного Суда. А если было бы не так, то их уже накопилось бы столько, что можно было бы ночью не включать фонари!
Любка засмеялась, лукаво взглянув на мужчину. И то правда! И вдруг заметила, что руки у нее совсем не дрожат, ну ни капельки. Ей стало весело. Пожалуй, она даже собой гордилась. Так с нею еще никто не разговаривал. И не страшно совсем.
— Значит, нынче пойдешь в школу? — порадовалась за нее женщина.
— Нет, только на будущий год, — Любка снова покраснела, не зная, сказать про школу-интернат, или не говорить пока. Все же, знают они ее недолго. — Но я бы хотела, — призналась она с завистью, так некстати вспомнив про Нинку.
— Да кто же может запретить учиться, если человек того желает?! — всплеснула руками женщина. — Пойдешь-пойдешь! — подбодрила ее она.
— Пусть только попробуют не взять! — пригрозил мужчина пальцем в небо.