Поверженные правители
Шрифт:
— Есть разница между пехотинцем, который боится удара копьем в брюхо, и царем, который боится знамений. Первый шагает навстречу своему страху, и не важно, переживет ли он схватку; второй от страха прирастает к месту. Неподвижное дерево легко срубить.
Мягко покачиваясь на середине Извилистой, Ясон хохотал и снова и снова взывал к небу:
— Признай за мной хоть одно, старая кляча! Я никогда не врастал в землю, вечно двигался!
Лодка ткнулась в каменистый берег между прядями ив. Здесь уже был один челн, наполненный водой,
Он сам не знал, чего ждет на другом берегу, рассчитывал только, что Медея где-то рядом. Он отстегнул пояс с мечом, закрутил ремень вокруг ножен и понес оружие так, чтобы его трудно было обнажить. Он нашел мокрые листья и стер грязь с сапог. Он задумался, не снять ли один из них, чтобы в одном сапоге встретить то, что ожидало его.
Он немного задержался на новом берегу, разглядывая покалеченную лодку и гадая, кто приплыл на ней. Посмотрел на далекие костры, вслушался в непостижимый мир.
Прирос к месту!
Хватит!
Он привел себя в порядок, омыл кожу прохладной водой и стал подниматься по узкой тропе, пока не вышел к строению из дерева и камня, внутри которого горел костер. Не храм и не святилище, а маленькое уютное пристанище, сквозное, позволяющее пройти дальше, но безопасное, способное защитить от звезд и от дождя: укрытие с темными комнатами в глубине грубых стен.
Он прошел к дальнему выходу. Перед ним распростерлась земля Урты с мерцающими огоньками и тайным движением. Ясон на миг перестал понимать, где находится: ему мерещилось, будто перед ним горы, но сквозь их склоны видны были костры и звезды. Горы словно выцвели, и на их месте проступили холмы, леса и костры.
Если он и готов был шагнуть в открытую ночь, то замешкался, и в этот миг колебаний голос сзади шепнул:
— Вернись. Не ходи на ту сторону.
Голос принадлежал Медее.
Теперь он увидел ее, в черной одежде, с бледным лицом. Она, как призрак, скользнула в темный проем, и он услышал ее торопливые шаги.
Он погнался за ней и оказался в темном коридоре, вымощенном скользкими плитами. Стены покрывала слизь, словно сочившаяся из трещин между камнями.
— Это ход к Аиду? Куда ты ведешь меня?
Женские шаги впереди как будто запнулись. Потом долетел ее смешок, короткий и низкий.
— Не к Аиду. Мне подумалось, что хватит с тебя ада.
Она снова удалялась. На мгновение Ясон обернулся к еще видневшемуся в конце прохода свету. Но усталость и беспомощность, а в немалой степени любопытство правили им, и он пошел вперед, скользя на плитах и придерживаясь руками за стены, вдыхая несвежий воздух. Он уподобился летучей мыши: видел больше слухом и обонянием, чем глазами.
— Куда ты ведешь меня? Или это твоя месть?
И снова заминка
— Нет, Ясон. Во мне больше не осталось места для этого яда. Кувшин с вином, забытый на много лет, расколется зимой и выплеснет прокисшее содержимое. Таков гнев. Лучше выбросить глиняный кувшин раньше, чем он разобьется.
— Ну что ж… благодарю за урок трезвости. Но куда, во имя Хтона и его бледных слепых сыновей, ты меня ведешь?
— Сюда. Открой глаза.
— Уже открыл.
— Попробуй еще раз.
Она стояла у высокого узкого окна спиной к стене. Свет сбоку падал на ее лицо. Внезапный свет, жесткий и резкий: он выжег старость, смягчил кожу и взгляд.
— Я хорошо помню это место — твоя комната с видом на гавань.
— Да, на Арго и на твоих пьяных дружков. На то, как ты тратил отпущенные нам годы.
— Мы не в Иолке. Мы во сне.
— Умник, умник. Я создала это место, чтобы согреться. Когда Иной Мир этих варваров протянулся через земли правителя к реке, я пришла с ним. У меня не было выбора.
— Тебя принесло сюда? Это ты хочешь сказать?
— Мне подмыло корни. Земля текла на восток. Я всегда жила на окраине Страны Призраков. Ее прорыв выбросил вперед и меня.
— Подмыло корни… — тихо повторил Ясон, и оба рассмеялись.
Медея прошептала:
— Да. И не в первый раз, а?
— Не в первый раз.
Он подошел к окну. От Медеи пахло благовониями, знакомыми по памяти: тонким ароматом розы, кориандра и звериным мускусом. Так она душилась в их первую встречу в Колхиде, до того как они стали любовниками. В тот раз, словно для того, чтобы заставить его дожидаться, чтобы обуздать его пыл, она оставила себе из всех запахов только запах овчины. Он не задумываясь обнял ее, вонючую и грязную, поняв, что она испытывает его.
В Иолке снова были мускус и розовая вода. И на время он всеми чувствами окунулся в рай.
В этом несуществующем месте, с этой окраины Иного Мира, Ясон едва ли не с тоской смотрел на пустую гавань под окном. Там много лет простоял на причале Арго. Корабль стал для него почти вторым домом: с его укрытой парусиной палубой, с трюмом, заваленным бочонками, веревками, кубками и кувшинами. И все же корабль не знал покоя. Сколько раз Ясон выходил к нему ночью, только чтобы обнаружить, что Арго не сбросил путы и не ушел в океан.
Все эти годы корабль тосковал, но оставался верен ему. На рассвете он неизменно оказывался на своем месте, только с умытой палубой и со свежим ветром открытого моря, запутавшимся в парусе.
Теперь Ясон смотрел на Медею, пристально следившую за ним.
— Кто переправился во второй лодке?
Она покачала головой. И не ответила.
— Ты смеялся, переплывая реку? Какое воспоминание вызвало из твоей груди столь непривычный звук?
— Ты следила за мной?
— Конечно, следила. Я следила за тобой с тех пор, как ты вернулся из Мертвых.