Поверженный Рим
Шрифт:
Добравшись наконец до Асты и укрывшись за ее стенами, император впал в меланхолию. Готы победным маршем двигались по Италии, к великому огорчению чиновников императорской свиты, чувствовавших себя неуютно в тихой и на вид вроде бы безопасной дыре после благополучного существования в шумном и многолюдном Медиолане. Огорчение переросло в панику, когда вдруг выяснилось, что армия рекса Валии пренебрегла беззащитной столицей и мощной волной прихлынула к стенам крепости. Похоже, готы решили взять Асту, пленить императора и продиктовать Великому Риму свои условия. Под рукой у магистра пехоты Иовия, взявшего на себя командование осажденным гарнизоном, сил
— А почему вы об этом не подумали раньше? — возмутился император.
— Никто не думал, что варвары вторгнутся в самое сердце империи.
— Что слышно о сиятельном Стилихоне? — спросил Гонорий.
— Я отправил к нему гонца с известием о нашествии варваров, но префекту потребуется время, чтобы собрать в кулак легионы, разбросанные по всей Галлии. На это уйдет несколько месяцев.
— Что ты предлагаешь, Иовий?
— Видимо, нам придется начать переговоры с варварами, — пожал плечами магистр. — В противном случае мы рискуем умереть с голоду.
— Я запрещаю тебе вести переговоры, Иовий, — нахмурился Гонорий. — Во всяком случае до тех пор, пока у нас не иссякнет продовольствие.
Магистр Иовий взошел на высокие стены Асты, окинул взглядом готский стан и пришел к выводу, что рекс Валия свое дело знает. Блокировав остатки римских легионов в крепости, он получил свободу действий во всей Италии, и теперь его отряды рыскали по провинции, грабя беззащитные города. Одного только Иовий пока не мог понять: какую цель ставит перед собой готский рекс? Неужели он всерьез полагает, что может прибрать к рукам Римскую империю?
— А почему бы и нет? — криво усмехнулся в ответ на недоуменные вопросы магистра пехоты Перразий. — Рекс Валия уже захватил Далмацию, Македонию, Иллирик, не встретив практически никакого сопротивления. Теперь он хозяйничает на севере Италии и, покончив с нами, двинет свою армию на Рим.
— Но у него слишком мало сил, — возразил магистр.
— Не обольщайся, сиятельный Иовий. Как только весть об успехах Валии достигнет ушей венедских, аланских, сарматских вождей, у готского рекса не будет недостатка в помощниках.
— И что ты предлагаешь? — спросил Иовий у комита агентов.
— На твоем месте я все-таки начал бы с готами переговоры, — посоветовал Перразий. — Если мы не добьемся успеха, то хотя бы узнаем, чего хочет Валия, затеяв эту безумную войну.
Иовий раздумывал целый месяц и рискнул последовать совету Перразия только тогда, когда продовольствие в крепости стало подходить к концу. Комит агентов, неплохо знавший языки венедов и готов, вызвался вести переговоры от имени императора и получил на это благословение сразу и епископа Амвросия, и божественного Гонория, чей боевой пыл резко упал за месяц воздержания.
Готы встретили Перразия за крепостным рвом и доставили в свой стан. Комита агентов слегка удивило то обстоятельство, что варвары не возвели обычных укреплений, не раз спасавших их от внезапных нападений. Похоже, рекс Валия полагал, что у империи не осталось сил для мощного и внезапного удара, а потому незачем беспокоиться о женщинах и детях, гуляющих по готскому лагерю, который вольно раскинулся вдоль берега реки Адды.
Высокородного Перразия почти сразу же препроводили в шатер рекса Валии, где собрались готские вожди. В большинстве своем они были комиту агентов незнакомы, но среди них
— Ваши условия? — спросил Перразий, присаживаясь на предложенную скамью.
— Нас не устраивает Нижняя Мезия в качестве постоянного места поселения, — сказал рекс Валия. — Мы требуем от императора Гонория уступить готам Далмацию, Македонию, Панонию и Иллирик. На этих землях мы образуем собственное королевство, независимое от Римской империи.
Размах у готов был впечатляющим. Они не просто собирались осесть на землях империи, они собирались стать в ее провинциях правящим слоем, заменив римскую администрацию. Но даже не это было самым опасным. Готское королевство рассекло бы империю на две части и навсегда похоронило бы ее единство, и без того уже дышащее на ладан. К сожалению, готы не были единственными врагами империи. На севере Галлии уже возникло франкское королевство. Рексу Гвидону удалось подмять под себя земли вплоть до Рейна, что в будущем грозило Римской империи неисчислимыми бедами. В Норике полновластным хозяином чувствовал себя князь Верен, еще одна головная боль Рима. В Верхней Панонии утвердились аланы во главе с князем Савлом. И хотя последние называли себя федератами империи, рассчитывать на их верность было бы слишком легкомысленно. В Африке дела обстояли не лучше. Префект претория Гераклион грозил окончательно выйти из подчинения императора Гонория. В Испании бесчинствовали богоуды и волновались легионеры, не получающие жалования из казны. Префект Испании Константин слал в Медиолан отчаянные письма, но, к сожалению, помочь ему было некому.
— Я передам ваши условия Гонорию, — кивнул Перразий. — Но можем ли мы рассчитывать, что после принятия императором этих условий готы покинут Италию?
— Вне всякого сомнения, — подтвердил Валия. — Мы уйдем в свои земли сразу же, как только вы выплатите нам три миллиона денариев за нанесенную обиду.
— Какую обиду? — растерялся от чрезмерных претензий комит агентов.
— Вы, римляне, пытались убить моего посла, высокородный Перразий, — нахмурился Валия. — Согласись, такое нельзя прощать никому.
— Рекс Аталав оскорбил императора, — рассердился комит агентов. — Он соблазнил его сестру.
— Рекс готов загладить свою вину, — усмехнулся Валия. — Мы снизим наши претензии до миллиона денариев, если Галла Плацидия станет женой Аталава Гаста. Этот брак укрепит наш союз с Римом и станет гарантией добрых отношений между империей и готским королевством.
Высокородному Перразию не осталось ничего другого, как развести руками и пообещать рексу Валии, что его требования будут сегодня же донесены до ушей божественного Гонория.
— И когда будет ответ императора? — спросил Валия.
— Не ранее чем через десять дней, — вздохнул Перразий.
— Пусть будет по-твоему, комит, — согласился верховный вождь готов. — Но через десять дней мы начнем решительный штурм Асты.
Патрикий Сар вызвался проводить Перразия до крепостного рва. Сын Руфина был чем-то сильно озабочен, во всяком случае, так показалось комиту агентов. Конечно, Сар родился и вырос среди варваров, но он был чистокровным римлянином, принадлежавшим и по отцу, и по матери к двум едва ли не самым знатным патрицианским родам.