Повеса
Шрифт:
— Ты думаешь, его предложение будет оставаться в силе после того, как граф узнает, что я женщина? — с горечью спросила Элис.
— Мне кажется, вы могли бы выдать себя за мужчину. — В глазах Мерри мелькнул озорной огонек. — Рост у вас для этого вполне подходящий.
Элис бросила на нее сердитый взгляд, подавляя искушение оттрепать воспитанницу за уши, но вскоре присущее ей чувство юмора Взяло верх.
— И долго, по-твоему, я смогу водить нового владельца поместья за нос? — осведомилась она с улыбкой;
— Ну-у… наверное, минуты полторы, — задумчиво протянула Мерри. — При условии, что освещение будет
— Освещение должно быть совсем плохое, — хмыкнула Элис. — Как-никак, у мужчин и женщин совершенно разное сложение и разные формы.
— Это правда, формы у вас что надо, их не скроешь, как бы вы ни старались.
Элис фыркнула. Мерри твердо стояла на том, что ее опекунша — весьма привлекательная женщина, хотя, по мнению самой Элис, это объяснялось не объективностью девушки, а ее добротой.
— Допустим, лорд Уоргрейв окажется человеком достаточно широких взглядов для того, чтобы меня нанять. Но что же будет тогда с фабрикой керамических изделий? За ней ведь нужен постоянный присмотр. Вряд ли мы сможем перевезти фабрику в Глостершир. К тому же жаль забирать мальчиков из школы. Им здесь так хорошо.
Даже упорно не желающая расстраиваться Мерри задумалась, прежде чем подать следующую реплику.
— Я думаю, — сказала она наконец, — вы слишком рано начали беспокоиться. Неприятности следует переживать по мере их поступления. Вполне возможно, что мистер Дэвенпорт еще долго здесь не появится, а когда все-таки приедет, очень может быть, он придет в восторг, если вы останетесь здесь и избавите его от множества хлопот. Так что давайте подождем и посмотрим, что будет дальше.
Элис могла лишь позавидовать оптимизму девушки. Посмотрев на свою воспитанницу, она ощутила недоброе предчувствие. Элис вспомнила, что новый владелец поместья имеет репутацию соблазнителя, а раз так, то вряд ли он оставит без внимания грациозную золотоволосую красавицу Мередит.
Переведя взгляд на огонь, Элис упрямо поджала губы. Двенадцать лет эта одинокая женщина изо всех сил боролась с предрассудками и предубеждением окружающих. И вот теперь все, чего ей удалось добиться, под угрозой.
Еще не встретившись с Реджинальдом Дэвенпортом, Элис успела возненавидеть его всей душой.
Глава 3
Человек по прозвищу Проклятие рода Дэвенпортов издал стон и заворочался в постели. На него тут же накатил приступ дурноты и слабости, что было вовсе не удивительно после кутежа, устроенного накануне.
Реджи замер, не открывая глаз, поскольку отлично знал, что в таких случаях утром лучше не торопиться и все делать как можно медленнее и осторожнее. Если, конечно, сейчас утро, подумал он — память сохранила слишком мало деталей ночного дебоша, чтобы он мог точно определить время суток.
Справившись с головокружением, Реджи разлепил веки. Потолок выглядел знакомым — значит, он дома. Сделав еще одно усилие, Реджи установил, что лежит скорее в спальне, нежели в гостиной, и на собственной кровати, которая была заметно мягче и шире, чем столь же хорошо известный ему диван.
Теперь ему предстояло вспомнить, каким образом он здесь оказался. Услышав рядом чье-то шумное дыхание, он с предельной осторожностью начал поворачивать голову, пока наконец в поле его зрения не оказался Джулиан Маркхэм.
Двигаясь медленно, но целеустремленно, Реджи откинул покрывало, которым был укрыт, и попытался сесть, но тут же, охнув, снова повалился на кровать. Он был готов к обычным неприятным ощущениям, связанным с похмельем, но не к острой боли, которая внезапно пронзила грудь. Прислушиваясь к ней, Реджинальд снова попробовал восстановить в памяти события предыдущей ночи, но безуспешно.
Наскоро обследовав себя, он пришел к выводу, что ничего не сломано. Хотя на ребрах и правой руке красовались здоровенные кровоподтеки, а костяшки пальцев на обеих руках были сбиты, из чего Реджи сделал вывод, что с кем-то дрался. Он завалился спать одетым, и теперь темно-синий сюртук и коричневые брюки были измяты до такой степени, что любой ревностно относившийся к службе камердинер не преминул бы высказать ему претензии по этому поводу. К счастью, Мака Купера нельзя было вывести из равновесия подобными пустяками — иначе он не продержался бы столько лет в услужении у Реджи Дэвенпорта.
Мак в очередной раз доказал, что знает свое дело, выбрав именно этот момент для появления в спальне с бокалом жидкости оранжевого цвета в одной руке и с тазом и исходящим горячим паром мокрым полотенцем в другой. Не говоря ни слова, он протянул полотенце своему господину. Развернув полотенце, Реджи зарылся в него лицом. Влажный жар немного приободрил его.
Протерев лицо, шею и руки, Реджи потянулся к бокалу и одним глотком ополовинил его. Противопохмельное средство было изобретением камердинера. В него входили фруктовый сок, немного виски и еще несколько ингредиентов, о которых Реджи предпочитал не думать, и действовало оно весьма эффективно.
Реджинальд Дэвенпорт осторожно покрутил головой, радуясь, что уже не испытывает при этом боли и дурноты, и снова, уже не так жадно, приложился к бокалу. Лишь когда бокал опустел, Реджи нашел в себе силы взглянуть Маку в глаза.
— Который час? — осведомился хозяин.
— Около двух пополудни, сэр, — ответил слуга. Мак говорил на кокни [1] , был сухощав и жилист, множество шрамов делали его похожим на уличного драчуна, при этом он — исключительно ради собственного удовольствия — весьма удачно копировал манеры и акцент, присущие слугам-снобам. Обязанности камердинера составляли лишь часть его работы — по совместительству он был еще конюхом, дворецким и лакеем.
1
Кокни — специфический говор, характерный для лондонских простолюдинов.
— Ты помнишь, во сколько мы вернулись? — спросил, зевая, Реджи.
— Около пяти утра, сэр.
— Надеюсь, мы тебя не разбудили.
— Мистер Маркхэм был вынужден попросить меня помочь ему отвести вас наверх.
Реджи провел рукой по всклокоченным волосам.
— Теперь понятно, как мне удалось добраться до спальни, — сказал он и, взглянув на своего приятеля, увидел, что тот просыпается. — Вот что, приготовь-ка свежего кофе. Я полагаю, Джулиану он понадобится, да и я с удовольствием выпью несколько чашек.