Повесть о дружных
Шрифт:
Все встают.
– Ребята,- говорит Коля позже,- мы дружно прожили годы учебы, не будем же забывать друг друга. На первых порах, верно, всем будет нелегко. Давайте будем делиться и радостями и горем.
– А самое главное,- перебивает его Мира,- будем всегда помнить, что мы должны так работать, чтобы нам не стыдно было поглядеть в глаза любому бойцу.
– Мы будем так работать!
– говорит Лена.
Потом все говорят разом и наперебой спрашивают друг друга:
– Ты когда едешь?
– Через неделю.
–
– А мне повезло: я еду в деревню, где живут мо;1 старики.
– А Коля остается в городе...
– И Мира,- говорит Коля и улыбается.
– А я,- говорит Лена,- еду в деревню, которой нет на карте.- Таня пугается: как это - нет на карте? Куда же их с Леной пошлют?
Она уже открывает рот, чтобы спросить, но в это время снова раздается звонок, и Таня бежит открывать.
На пороге стоит высокий моряк, подтянутый и стройный. Он смотрит на пальто, на калоши и говорит:
– Ну, я, кажется, правильно попал. Здесь вечеринка выпускников?
Таня кивает.
– А Леночка здесь?
Таня снова кивает.
Он открывает дверь и останавливается на пороге. Все вскакивают с мест.
– Андрюша!
– Андрей!
– С фронта?
– На сколько дней?
Все вскочили, один Коля сидит в своем кресле да Лена стоит у стола.
Андрей на ходу отвечает на вопросы и идет прямо к столу.
– Леночка,- говорит он,- здравствуй!
– и через стол протягивает ей руку.
И вдруг Таня видит, как Лена краснеет. Краснеют лоб и щеки, и пунцово рдеют маленькие уши под золотистыми волосами.
– Здравствуй, Андрюша,- говорит она ему.
А все гости почему-то очень заинтересовываются картинкой над диваном, начинают рассматривать ее и спорить. А картинка-то совсем никакая!
Все это Тане не нравится...
Деревня, которой нет на карте
У Тани болят бока. Она сердита. Не очень-то весело трястись в телеге. Чемодан все время наползает на ноги. Какая-то палка вонзается в спину. Не помогает и сено, наваленное на телегу. Колеса скрипят жалобно и раздражают Таню.
Таня лежит, положив руки под голову, и смотрит то на бледное небо, то на синюю в крапинках рубаху возницы, дяди Егора.
Она устала, ей все надоело; скорее бы приехать!..
Тане кажется, что она выехала из дому давным-давно, а прошло только два дня. Два дня, как их провожали друзья, и Андрей смотрел на Леночку не отрываясь и просил ее беречься и писать ему часто.
За эти дни Таня ехала немного пароходом, а теперь вот на телеге.
Надоело, вот она и сердится.
А Леночка, как будто так и надо, сидит, свесив ноги, чистенькая, аккуратная, смотрит по сторонам и все расспрашивает дядю Егора:
– А большой ли у вас колхоз? А какой у вас председатель? Много ли в деревне ребят?
И дядя Егор охотно ей все рассказывает. Он уже называет ее "Лена Павловна", а то и "дочка".
"Как
Телега катится с горки на горку, с горки на горку, полями, лугами, лесом, через горбатые мостики, по зеленой мураве, по белому песку. В гору лошади идут медленно, иногда останавливаются, тяжело поводя боками.
Тогда дядя Егор соскакивает на землю и говорит сочувственно:
– Эх, орлы! Остарели! Ну, война кончится, отдохнете! У нас раньше хорошие кони были, да тех мы в армию отдали, а эти, конечно...
Тут Лена тоже встает и идет пешком, а Таня остается лежать, из упрямства, оттого что надоело.
Зато под гору лошаденки бегут быстро. Чемоданы начинают подпрыгивать, что-то дребезжит, звякает.
Таня садится и крепко прижимает руки к животу.
– А то у меня кишки перемешиваются,- говорит она Лене.
Сейчас ночь, а совсем светло. Только свет какой-то особенный, зеленоватый. На светлом небе не видно звезд. И если бы не тишина вокруг, никто бы и не поверил, что это ночь.
Дорога идет лесом. От нависших еловых лап пахнет хвоей, терпкой смолой, и на ближних соснах отчетливо видна каждая веточка. Птицы не поют. Наверное, спят в теплых гнездышках, а одна, неугомонная, сообщает всей округе: "сплю-сплю". Ну и спи себе!.. А она вон, Чижик, не может спать, трясется на телеге.
Таня надувает губы, собирается всплакнуть. Но в это время лес кончается, и дядя Егор говорит:
– Смотри, Лена Павловна, вон и наша деревня видна. Теперь уже недалеко.
Таня садится и всматривается вдаль. Перед ней луга, прикрытые пушистым туманом, речка, а за речкой, на холме, маленькие-маленькие домики, словно игрушечные, взбегают на холм и прячутся в лесу.
Вот, наконец, и околица.
Дядя Егор останавливает лошадей, одергивает на себе рубаху, приглаживает волосы, хозяйским взглядом осматривает телегу, оправляет упряжь на лошадях. Лена тоже расправляет платье, и даже Таня, поглядев на них, чинно садится на край телеги.
Дядя Егор открывает скрипучие воротца.
– Ну, теперь глядите, дочки, на нашу деревню,- говорит он и пускает лошадей шагом.
Дорога сначала бежит огородами, потом появляются маленькие квадратные избушки без окон. На широких дверях висят огромные, тяжелые замки. Избушки стоят не на земле, а на четырех точеных столбах.
– Что это?
– спрашивает Таня.
– Амбарушки,- говорит дядя Егор.
– А почему они на столбиках?
– На курьих ножках,- басит дядя Егор,- чтобы воздух проходил, зерно не прело.
"Так вот оно что такое избушки на курьих ножках!" - думает Таня.
Она отворачивается от Лены, зажмуривает глаза и шепчет: "Избушка, избушка, стань к лесу задом, ко мне передом..."
Приоткрывает глаза, но избушки стоят, как стояли. Значит, самые обыкновенные.