Повесть о дружных

Карнаухова Ирина Валерьяновна

– Какая хозяйка?
– спрашивает Таня: - Чья?

– Ну, медведица, лесная хозяйка. Гляжу, а с ней тоже двое маленьких. Испугалась я; ну, думаю беда! Как побежишь с двумя? Вот я поклонилась ей и говорю: "Матушка-голубушка, у тебя двое, и у меня двое. Не тронь меня, а я по свое дело пойду".

– А она?

– Поглядела на меня - и в лес.

– Ушла?

– Ушла, ушла... Да ты не бойся, это давно было. Теперь их не слыхать.

– А волки?

– А волки,- не скажу, волки есть. Теперь

охотников в деревнях не стало, за фашистским зверьем охотятся, вот они и расплодились, серые пакостники. Ребята в школу гурьбой ходят, берут с собой бересту и спички. Чуть что - и зажгут, а волк, он огня боится.

Леночка чуть бледнеет и косится на чащу.

А Таня сразу подхватывает большую суковатую палку и воинственно посматривает по сторонам. Ну, уж, если нападет волк, она сумеет защитить Леночку и Власьевну. Палка мешает ей идти; два раза Таня чуть носом не клюнула, а Власьевна смеется:

– Брось ты, Чижик, свое копье долгомерное. Летом волк к человеку и близко не подойдет.

Таня с облегчением бросает палку, но все-таки убыстряет шаг.

Тропинка вырвалась из лесу и пошла по звенящим овсам.

А вон, за ручьем и Холмы.

Маленькая хозяйка большой семьи

Еще на крыльце они услышали отчаянный визг.

Власьевна распахнула дверь, и из избы вырвалось облако белого пара. Визг несся из большой кадушки, стоящей у печки. Круглолицая девочка, раскрасневшаяся, в съехавшем платке, в длинном материнском переднике, терла огромной мочалкой чью-то круглую голову, торчавшую из кадушки. Трое уже вымытых ребят смирно сидели на лавке, закутанные в полотенца. От визга тоненько дребезжали в окнах стекла.

– Тише, ты!
– крикнула Власьевна.- Замолчи, Тоня!

Визг разом оборвался.

– Что, Нюрочка, примываешься? А почему не в корыте моешь? В кадушке неловко.

– Да она, тетенька, больно толста и увертлива: из корыта каждый раз вывалится, а мне потом воду собирать.

– А мы вот к тебе с новой учительницей пришли, Еленой Павловной. Ты с ней побеседуй, а я с этой озорницей по-свойски расправлюсь.

Тонька пригнула голову и совсем пропала в кадушке.

Власьевна быстро подоткнула юбку, взяла у Нюры из рук мочалку и принялась мыть Тоньку. Нюра сдернула платок, сняла передник, пригладила волосы и застенчиво подошла к Леночке.

– Проходите, пожалуйста,- сказала она, показывая на дверь в чистую горницу.

Тане Нюра сразу понравилась. Она чем-то была похожа на Леночку. Такое же спокойное достоинство было в ее круглом беленьком личике; такие же золотистые волосы двумя длинными косами лились по спине; такие же были у нее неторопливые движения. Большие голубые глаза смотрели доверчиво и серьезно.

Леночка и Таня прошли вслед за ней в комнату.

Нюра быстро вытерла тряпкой два стула и придвинула их к столу. На столе аккуратной стопкой лежали учебники и

раскрытая на двадцатой странице какая-то детская книга.

Таня заглянула: "Мальчик из Уржума".

– Нюра,- сказала Леночка,- я хочу, чтобы ты собрала мне ребят нашего класса из соседних деревень. Когда ты можешь это сделать?

– Вам всех ребят собрать или только пионеров?

– Всех, всех. Мне с ними познакомиться нужно.

Нюра призадумалась.

– Мне днем, Лена Павловна, отлучаться нельзя. Сейчас мама целый день в лугах, ребят не на кого оставить. Вот разве я попрошу бабушку Трохову, может, она у нас подомовничает.

– А ты пионерской цепочкой. Знаешь, как это делается?

– Знаю...

– Давай посмотрим, кто где живет и как получше сделать.

Нюра вытащила из стола аккуратную папку, на которой крупным почерком было написано: "Дела четвертого класса", и они с Леночкой нагнулись над списком.

Таня выскользнула в кухню. Толстая Тонька, сопя и кряхтя, сидела на лавке. Она была такая круглая, что Таня удивилась, как Тонька не скатывается с лавки на пол. Власьевна растирала ее полотенцем.

– Ну-ка, вострушка, помогай! Одевай остальную мелочь!

На лавке лежали уже приготовленные чистые рубашонки и платья. Таня взяла розовое платьице и стала неумело натягивать его на белобрысую голову одного из малышей. Голова вдруг зашмыгала носом, а две руки, путаясь в платьице, стали яростно отбиваться.

– Да ты что, Чижик,- сердито сказала Власьевна,- на парня платье тискаешь; вон ему штанишки да рубаха приготовлены.

Таня сконфуженно опустила руки, а Власьевна быстро стащила с Ванятки платье, сунула мальчишку в штанишки, подшлепнула:

– Беги, гуляй!

И, как всегда, когда Власьевна бралась за дело, всё в кухне мгновенно изменилось: разбежались одетые ребята, кадушка была вынесена, пол подтерт, и Власьевна уже, грохоча ухватом, двигала в печи чугуны и горшки.

Из горницы вышли Леночка и Нюра.

– Ну что, условились?
– спросила Власьевна.

– Условились.- Нюра посмотрела на прибранную кухню и тихо сказала: Спасибо вам, тетенька.

– Ну, ладно, ладно, пойди-ка вот с Таней погуляй, а я у тебя подомовничаю; замаялась, верно, с этими толстопузыми. Что делать-то нужно?

– Покормить их нужно и корову подоить.

– Ну иди, всё ладно будет.

Девочки выскочили на крыльцо.

– Хочешь кролей посмотреть?

– Ага!

В огороде стояли три большие клетки, и в них суетились серые и черные кролики.

Увидев девочек, они смешно прижались розовыми носами к проволочной стенке, Нюра сорвала капустный лист и дала его Тане.

– На-ко, корми.

Кролики отгрызали от листа кусочки, вырывали их друг у друга, прыгали с места на место. Но Тане они скоро надоели.