Повесть о двух городах
Шрифт:
Мало в романе и бытовых деталей, характеризующих жизнь Франции эпохи революции; почти совсем отсутствуют описания революционных событий: кроме взятия Бастилии упомянуто только введение закона о ликвидации имущества эмигрантов, сентябрьские события 1792 года, суд над королем и
В этом отношении исторический роман Диккенса сильно отличается от распространенной в те годы в Англии литературы того же жанра (романы Дж. Элиот, Ч. Рида, Э. Бульвера и других), перегруженной историческими фактами и деталями.
Диккенса нельзя упрекнуть в умышленном отступлении от исторической правды: у писателя были документальные основания для большинства эпизодов; главным источником ему служила книга Томаса Карлейля «История Французской революции», откуда он почерпнул большинство фактов, а также идею возмездия господствующим классам за их преступления перед народом. Но Диккенс не смог дать объективную картину Французской революции, непомерно сгустив краски в изображении кровавых событий, он погрешил против правды истории; в действительности революционный террор был направлен не против невинных жертв, как это показано в последней части романа, а против контрреволюции, пытавшейся задушить молодую Французскую республику.
Однако, как ни тенденциозна картина революции в романе (особенно в его заключительной части), Диккенс оказался гораздо смелее и дальновиднее многих своих современников — писателей и историков. «Повестью о двух городах» он художественно подкрепил мысль, что ответственность за революцию ложится на господствующий класс, не оставляющий
Осуждая метод революционного насилия, Диккенс все надежды возлагает на надклассовую гуманность. Носителями ее в романе является Чарльз Дарней (он же Шарль Эвремонд), добровольно отказавшийся от своих родовых прав в пользу народа, и Джарвис Лорри, агент банка Теллсона, с одинаковым рвением помогающий и бывшему узнику Бастилии Манетту и эмигрантам-аристократам, еле унесшим ноги из Франции.
«Повесть о двух городах» обнаруживает противоречия в гуманизме Диккенса. Но когда книга Диккенса предстает перед нами в исторической перспективе, то наряду с ограниченностью писателя в решении вопроса о революционных методах борьбы становится очевидным и другое, а именно то, что для своего времени такой роман был необычным явлением. Смелость писателя, напоминавшего господствующим классам в период наступившего в Англии «умиротворения» о неотвратимом и справедливом народном возмездии, сумевшего с большой сатирической силой обрисовать вершителей судеб народа и с большой теплотой и выразительностью изобразить духовное превосходство людей из народа, поднимает роман Диккенса над произведениями его современников. Диккенс не хотел революции, но он не хотел и сохранения в неприкосновенности жестоких порядков капиталистической Англии. Его книга была грозным предупреждением господствующим классам Англии.