Повесть о футболе
Шрифт:
В первой игре его прекрасно дополнял Константин Малинин. Плотно сколоченный, среднего роста, Костя на редкость хорошо играл головой и владел отличным ударом с правой ноги. Он тоже, как Николай Ильин и Иван Кочетков, сменивший его во второй игре, тяготел к амплуа центрального защитника. Но все они, превосходно вооруженные технически и великолепные тактики, вполне отвечали требованиям игры на месте полузащитников.
На правом фланге нашими нападающими были Георгий Глазков и Алексей Гринин, на левом – Павел Корнилов и Сергей Ильин. Последний вместе со мной и Якушиным представлял старшее поколение.
Георгий
Его конкурент, Алексей Гринин, начинал только входить в силу. Но уже тогда ярко вырисовывался его непреклонный в борьбе характер. Премудростей особых не позволяя, он широко использовал фланговые просторы и шел к цели на высокой скорости, всегда готовый сыграть так, чтоб труднее было противнику: или отдать в острое место пас партнеру или нанести мощный удар по воротам.
На левом фланге со знаменитым Сергеем Ильиным за право выступать в основном составе соперничал Павел Корнилов. Высокорослый здоровяк, воспитанный в украинском футболе, Пава, как его дружелюбно называли в спартаковской команде, обладал сверхскоростным бегом. Он любил получить длинный пас за спину защитника и на полном ходу устремиться вперегонки с ним за мячом, обычно выходя победителем. Завершал он свой рейд пушечным ударом с левой ноги, и, когда мяч пересекал линию ворот, он с присущим ему украинским юмором успевал крикнуть вратарю: «Куры!» – закуривай, мол, все равно ничем не поможешь.
На место центрального нападающего претендовали Виктор Семенов и Сергей Соловьев. Оба мощные, сильные спортсмены, одаренные от природы атлетическими качествами по самым щедрым меркам. Виктор вел игру с применением хитроумных передач и своеобразных финтов, доступных ему благодаря высокой технике владения мячом. Сергей был проще по игровому выражению и опирался главным образом на скоростной рывок по центру поля и мощный удар. Каждый имел свои преимущества и по праву считался сильнейшим кандидатом на первостепенную роль в команде.
Таким образом, под флагом «Спартака» была собрана вся элита московского футбола того времени, причем каждый игрок дублировался равноценным исполнителем. Тогда большое значение при конструировании команды придавали прочности ее по продольной оси. Говорили: надежный вратарь, центральный защитник и центральный нападающий – надежная команда. Я думаю, что и сейчас это утверждение не потеряло своего смысла. В Болгарии у нас в этом отношении было все благополучно. Надежнее Акимова не найдешь. Замещал его в случае необходимости Борис Кочетов, в это время заставивший говорить о себе как об одном из достойных преемников, ушедших с арены знаменитых ветеранов – Соколова, Баклашова, Леонова, Филиппова.
Надежность игры центральных защитников могли обеспечить Иван Кочетков, Николай Ильин, Константин Малинин. И наконец, особую прочность как нападающие Григорий Федотов, Виктор Семенов и Сергей Соловьев.
Три года тактической перестройки,
Мы возвращались из Болгарии с сознанием исполненного долга перед любителями футбола. В воздухе попали в страшную штормовую грозу. Мы всегда ездили за границу поездом, а здесь полетели самолетом – и такая ужасная болтанка. Еле живые мы выбрались из самолета, когда он приземлился на Ходынском аэродроме. Но толпа встречающих, приветственные речи, цветы… и полное удовлетворение от итогов поездки вполне компенсировали воздушные переживания.
Через полтора месяца болгарские футболисты приехали к нам с ответным визитом. Попытки их взять реванш в Москве не увенчались успехом. Два матча, сыгранных ими против «Спартака» и «Динамо», закончились победой московских футболистов с одинаковым результатом – 4:0.
В мире уже шла война. В Болгарии нам довелось посмотреть хронику немецкой фирмы УФА. Бесноватый ефрейтор разъезжал в открытой машине по Берлину. На улице Унтер-ден-Линден он тявкал, брызгая слюной, перед восторженно ревущей толпой, поздравляя с вторжением фашистских захватчиков в Польшу. Фюрер праздновал свои военные успехи.
…Мы слышали отголоски грома за горизонтом. Но гроза шла где-то там, далеко. И не верилось, что скоро она разразится над нашими домами, заводами, стадионами.
Вечером 21 июня 1941 года в ресторане гостиницы «Астория», где жили московские спартаковцы, приехавшие на очередные встречи с ленинградцами, я встретил Марка Бернеса с его супругой. Мы сели вместе ужинать и делились новостями, ничем не озабоченные, кроме своей подготовки: он – к завтрашнему выступлению в концерте, а я – к игре с ленинградским «Спартаком».
Кто же из нас мог предположить, что через несколько часов начнется война…
На другой день, в 12 часов дня, на футбольном поле стадиона имени В. И. Ленина московские и ленинградские футболисты слушали правительственное сообщение о вторжении фашистских захватчиков на нашу землю.
…«Друзья вне поля», мы распрощались с ленинградцами. Футбольные поля сменились полями сражений.
Война не дала довести очередной чемпионат страны до конца. Перечеркнула розыгрыш Кубка СССР.
Загромыхали пушки. Удары по футбольному мячу смолкли на несколько лет…
ШТУРМ ВЫСОТ
Вот уже в девятый раз я лечу через Атлантический океан. После каждого возвращения даю себе обещание, что больше не полечу. Однажды, пролетая над Кордильерами, наш самолет попал в воздушную яму. Всех пассажиров обуял страх. Мы падали, как потом говорили члены экипажа, свыше тысячи метров. К нашему счастью, самолет не потерял устойчивости, а пилот – самообладания. Мы отделались смертельным испугом, который не покидал нас до конца пути. В Риме нам предстояла пересадка. Стоя на террасе вокзала аэропорта с Игорем Нетто и наблюдая, как подруливает очередной воздушный лайнер, мы пришли к согласию, что перелет через океан – путешествие не из приятных.